Элен. Леон, умоляю… (Максу.) Не волнуйтесь, мы сделаем все, что в наших силах…
Леон. «Что в наших силах»! Да вы только поглядите на них! (Указывает на работниц.) Сплошь депрессантки, неврастенички, психопатки, а то и вовсе революционерки. Расселись по моим стульям и делают вид, что работают. У каждой имеются брат, отец, мать, сестра, дети, муж, и вся эта родня по очереди рождается, умирает, болеет! Что я могу тут поделать? Ну что?
Макс. А у меня, по-вашему, никто не умирает и не рождается? От меня ушли два кладовщика, мой бухгалтер собирается стать певцом и репетирует в моем кабинете. Мне хочется от этого на стенку лезть, а я должен клиентам доставлять товар, за которым приходится гоняться, выуживать его по каплям из разных ателье, должен заполнять ведомости, выписывать счета, отправлять груз в другие города.
Леон. Согласен, но вы, по крайней мере, ночью спите.
Макс (обиженно). Я сплю ночью? Я сплю ночью?
Леон. А вот я… Только закрою глаза, а она… (показывает на Элен)… толкает меня в бок: «Ты спишь?» Нет, отвечаю, конечно, не сплю… И начинается: «А ты помнишь такого-то, а такую-то?» И как нарочно — никого из них нет в живых, все умерли. И обо всех она так говорит, так говорит, вы не можете себе представить! А потом начинает плакать. Поплачет и потом заснет. А я уже не могу уснуть, сон пропал. Встаю, иду на кухню и… вою… Не хочу больше иметь никаких дел с мертвыми. Раз умерли, значит, умерли, правильно? А тем более те. Те в тысячу раз мертвее всех мертвых, потому что их даже не… в общем… Надо думать о живых, правильно? И, как нарочно, у нее из близких никого, кроме меня, в живых не осталось. Так нет: по ночам она меня убивает. А днем убивают другие…
>Короткая пауза.
Макс. Какое все это имеет отношение к моему товару?
Леон. А кто здесь говорит о вашем товаре? Скажите мне, кто?
Элен. Леон, умоляю…
>Макс снова судорожно берется за солнечное сплетение и вдруг корчится от боли.
Леон. Нет, поглядите на него, он, кажется, хочет напугать меня своей язвой! Да если б я страдал одними только язвами, я бы каждый вечер свинг в клубе танцевал…
Макс. Послушай, Леон, давай поговорим серьезно, как мужчина с мужчиной…
Леон. Вот именно, поговорим серьезно. Что это на самом деле за ткань, которую вы мне подсовываете? Особая синтетика, стопроцентная химия — так ведь вы ее называете, чтоб звучало красиво? Верно? Думаете, я не знаю, откуда она поступает?
Макс. Мы получаем ее из Швейцарии!
Леон. Как же, как же, из Швейцарии! Через Швейцарию, которую она пересекает…
