Через несколько минут, когда тело воздушного гиганта закрыло надо мной все небо, я схватил камеру на плечо и побежал снимать детали встречи на земле. Но я забыл снять членов команды и пассажиров крупно.
Я снимал все по порядку. Я даже ни разу не столкнулся с нашими операторами. И только когда все кончилось, дирижабль взмыл, отпущенный солдатами, и через несколько секунд опять превратился в черную точку, еле заметную на бледном небе, я снова «вернулся» на землю. Увидел своих спутников и улыбающееся лицо нашего руководителя — Виктора Николаевича Ильина. Он подошел, похлопал меня по плечу:
— Ну, как, Микоша? Ноги еще держат тебя? Я наблюдал за тобой. Как ты со своей камерой успевал, и как тебя с твоим ростом не задавили?! Завтра посмотрим, что у тебя получилось. Экран покажет.
«Экран покажет»… Да, это самое главное. Я отлично понимал, что от этой съемки зависит мое будущее — быть или не быть мне кинооператором.
На другой день после приезда мы всей студией смотрели нашу ленинградскую съемку.
Ура! Я стал оператором. Меня поздравляли с удачей.
А на следующий день я увидел на доске приказов: мне присвоили звание оператора с соответствующим окладом.
А как же ГИК? Зачем учиться дальше, если я уже стал тем, кем должен был стать только через два года? Кажется, от первого успеха у меня закружилась голова. Но это скоро прошло, я понимал, что многого еще не знаю, многое еще надо освоить, осмыслить, пережить, понять. Многому научиться.
И все же я оператор. Снимаю самостоятельно сюжеты для журнала, имею постоянного помощника. И как-то странно — вчера еще сам был помощником…
Поверят ли мои товарищи-студенты, когда осенью мы вновь соберемся в стенах института?
Москва, лето 1931 года
Мы все ощутили это бессилие — передать увиденное…
Антуан де Сент-Экзюпери.
Недалеко от старого Крымского моста, напротив ЦПКиО на глинистом берегу Москвы-реки, появились грузчики с ящиками и самолетными частями. Началась сборка нового гидросамолета-амфибии для испытания его на Москве-реке. Я узнал об этом, когда проходил мимо, спеша на волейбольную тренировку в ЦПКиО.
Иосилевич заинтересовался моим предложением снять небольшой фильм о сборке и испытании первой советской амфибии.
На другой день я уже был с камерой на месте и ждал главного начальника, чтобы приступить к съемкам. Ждать пришлось недолго. Подкатил автомобиль неизвестной мне марки, и из него вышел человек в ярко-желтой кожаной куртке и кожаных штанах.
