Чего ж не представить…
В Джульетту я влюбился сразу.
Я вам так скажу: всех людей, окружающих меня, я оценивал только с одной позиции, — как они относятся к моему ремеслу. Будь он хоть семь пядей во лбу, интеллектуал, «душка» и проч. и проч., но если он посмеет как-нибудь не так высказаться о моих полотнах, или того хуже — не заметить, всё, мужик, пеняй на себя. Ты, как говорили орлы кавказские — попал! Я тебя сделаю! Вернее ничего делать не буду, поскольку ты бесперспективен, мелок, ничтожен. Ты конченный для общества человек. Доживай свою бесполезную жизнь во мраке неведения. О тебе не вспомнят потомки, и будущее поколение не придет с цветами на могилу твою…
Ну, а поскольку основная масса прямоходящих особей меня не замечала, то можете представить, какой приговор я вынес будущему человечества. Оно будет уволено за профнепригодность! А в следующей жизни пополнит армию упырей, вурдалаков и прочих духов изгнанья, от которых миру радостей не прибавится. Они будут долго бродить неприкаянными призраками, пугая новое поколение, подвывать и скоблиться страшными барабашками в ваши дома и успокоятся лишь тогда, когда, измотанные поиском, попадут в поле воздействия моих полотен. И тогда, пронзенные искрой понимания, обретут, наконец, желанный покой и вечную радость.
Так-то вот.
А экскурсоводом у них будет Джульетта. Она проведет эту слепо-глухо-немую толпу по всем кругам Ада.
И, уж поверьте, церемониться с ними не будет.
Вечер у нас начался своеобразно.
Джульетта сообщила мне, так, между прочим… типа: «сразу, дорогой, давай без скандала… хочу расставить все точки над ё».
И всё таким тоном, будто она замотанная хозяйством жена, а я муж эгоист, к тому же мужлан неотесанный.
— Я сегодня не могу. У меня «эти дела».
— Не понял.
— Чего ж тут непонятного — «болеет» девушка.
И опять таким тоном, будто у нее голова болит, а я, подонок — домогаюсь.
— А зачем же ты на работу вышла?
— А что — дома сидеть? Одна?
Она с возмущением посмотрела на меня, будто я предложил ей нечто из ряда вон выходящее.
— Тоска зеленая… скажешь тоже!
— Ну, не знаю, гуляла бы сама по себе… на выставку сходила… В парке «Горького» на карусели каталась бы…
— Карусель?.. Во дает! мы тебе сейчас такую карусель устроим! Ирка, держи этого маньяка, я его сама изнасилую! В извращенной форме. Карусель!
Карусель, видно, ее больше всего раздосадовала.
Справка: Изольду звали Ира, Джульетту — Варя. Вообще-то я знал их настоящие имена, просто захотелось придать нашим отношениям шарму. Захотелось немного романтики. Тем более Варя на Джульетту чем-то смахивала: глаза горят, маленькая, наглая…
