Здесь всё было пропитано борьбой — борьбой со стихиями, земными и потусторонними.
Джульетта по достоинству оценила мои усилия, когда, спустившись в подвал и, оглядев территорию, сказала:
— Годится. А это твое? — она указала на картины, развешанные по стенам и расставленные по всей мастерской хаотично.
— Мое.
Я приготовился выслушать очередное: «прикольно» или «ни че себе!». Нет…
Она долго молчала, переходя от одного полотна, к другому. Потом тихо сказала сама себе: «Как красиво! Туда уйти хочется… и остаться там».
Она оглянулась на меня. В ее глазах засветилась мечта…
— Я бы купила такую…
— Денег не хватит.
Я был смущен и разозлился сам на себя.… Черт! Мне никто никогда не говорил подобного.
Джульетта была юной — и это единственное, что роднило ее с легендарной тезкой. Всё остальное было свое. Отсутствие кормилицы, очевидно, сказалось на ее характере. Она всё время защищалась. Защищалась профессионально — атакуя. В ее хрупкой фигурке скопилось столько энергии, столько ненависти к этой тупой, пугающей жизни, в которой она оказалась, что страх отступил. Она просто разделалась с ним, как разделываются со стукачом сокамерники — приткнув его заточкой раз и навсегда.
Стукачок-сердечко — тук-тук-тук — дрожит и закладывает тебя с потрохами. Тут уж — кто, как сможет…
Джульетта смогла.
Однажды они попали на шестерых кавказцев. Двое затащили их в машину. В квартире еще было четверо. Ситуация безнадежная. Молитесь бабы, как живыми уйти.
Но эти — сыны гор, орлы и настоящие воины — принялись их зачем-то пугать:
— Ну, ви, путаны, билад… Ви хоть сечете, как ви попали! Ми тэбэ и тэбэ, сучка, голову отрэжэм!
Джульетта посмотрела на них… Такого взгляда не может быть у семнадцатилетней девчонки. То был взгляд сорокалетней проститутки, прошедшей все круги Ада. Она посмотрела на них уставшим, сожалеющим взглядом.
— Да ладно, пацаны, замерзли мы… Водки налейте.
— Ты че, соска, русский язык не сечешь? Ми тэбя счас вшестером выебим!
— Да ладно, ребята, наебетесь еще — устанете…
Всё это, в подробностях и лицах, имитируя кавказский акцент, рассказала мне Изольда, на второй день нашего знакомства. Джульетта спала, свернувшись калачиком, и тихо посапывала, как хорошая девочка, положив кулачок под голову, устав от переизбытка напитков и впечатлений. Мы же с Изольдой, как бывалые бойцы, продолжали ристалища и треп.
— Ну и чем дело закончилось? — спросил я.
— А ничем. Перепились, суки… не наши пацаны. Базар затеяли. Шуму много, а драки нет. Всё на понтах, пальцы веером. Это же понтяры, а не мужики. И ты представляешь, утром нам удалось слинять…
