— Есть только один выход. Тянуть жребий.
— Бред какой-то! — Бедфорд почувствовал, как застывает его лицо. Гордость пульсировала в мозгу, как омытая кровью пуля. — Они будут тянуть жребий, проигравшая получит меня и возненавидит на всю оставшуюся жизнь!
— Зачем ей ненавидеть тебя? Подумай головой, Бедфорд. Джоан и Нина все прекрасно понимают. Они…
— Они от меня не в восторге. Я не нравлюсь ни той, ни другой. И ты это знаешь. Если б не знал, не полез бы сюда с разговорами об организационных моментах.
— Как можешь ты понравиться, если не даешь такой возможности? Сидишь бирюк бирюком, игнорируешь девушек. С тех пор, как мы здесь, ты не сказал им и пяти слов!
— Заткнись! — оборвал его Бедфорд. — Не хочу больше об этом. — Собственное горячее дыхание обжигало его сухие губы, сердце бухало в груди. — Завтра утром я возьму свою долю провизии и отправлюсь в город. А ты здесь оставайся со своим чертовым гаремом. Не желаю иметь с вами ничего общего.
Коллинз подался назад.
— Ты хочешь идти один?
— Вот именно. Один. — Он повернулся и пошел вниз, туда, где метались красные языки костра.
Бедфорд добрался до гребня и оглянулся на пройденный путь. Коллинз и его спутницы прошли лишь полдороги наверх, девушки сгибались под тяжестью своей поклажи. Бедфорд пожал плечами. Когда Коллинз, явно не желая оставаться наедине с хищными дамами, предложил компании не разделяться, девушки не стали возражать. Пусть теперь мучаются.
Он подождал, пока они поднимутся, и зашагал вниз по другой стороне холма. Было еще утро, но солнце уже припекало. Внизу, в долине, на заросшем травой берегу ручья, резвилась стая собакоподобных существ. Время от времени одно из животных отделялось от группы и устремлялось в заросли неподалеку. Через несколько минут за ним следовало другое.
Эти животные одновременно интересовали и раздражали Бедфорда. Интересовали потому, что морды у них были слишком человеческие, а раздражали из-за того, что алгоритм их поведения казался ему очень знакомым. Кроме того, слово «собакоподобные» описывало их совсем не точно. Действительно, как группа они напоминали стаю собак, но как минимум у половины из них на задних ногах были копыта, и странно заостренные уши выглядели вовсе не по-собачьи. Но объяснить, что именно тут не так, Бедфорд не мог.
Резвящиеся существа проводили людей взглядами, некоторые залаяли как будто с насмешкой. Бедфорд, сам не зная почему, поежился. Джоан шла прямо за ним, и, оглянувшись через плечо, он заметил, как побледнело ее лицо. Похоже, от отвращения. Он испытывал то же самое. А вот физиономии Коллинза и Нины не выражали ничего. Нет, все-таки не совсем ничего. Смуглое лицо Нины, этакой царицы Савской фабричного разлива, ясно говорило, что она без ума от Коллинза. Ну что ж, ничего нового. Нина — типичная обывательница. Бедфорду хватило одного взгляда, чтобы понять, что она такое. Уж он насмотрелся. Жена — или будущая жена, если все пойдет по накатанной дорожке — приносящая в дом заработок в добавок к заработку мужа. Ради денег способна завести роман с боссом, в остальном же полностью предана своему мужу. Жаждет безопасности и стабильности, ей нужна опора, и Коллинз, с его очевидной мужественностью — в ее обывательском понимании — единственная существующая здесь опора.
