Раньше ненавидя друг друга, разведенные рекой, хористы теперь делали что могли, чтобы молитва собрата дошла до Господа. Они быстро научились уходить в тень, тушеваться, в них появилось благородство и нежность. Нередко им было трудно, но они находили все больше радости в том, чтобы вести свои голоса, не мешая поющему сольную партию; они поняли наконец, что то, что он пел, – часть и их отношений с Богом.
Хористы пели, как веровали, и Лептагова смущало только то, что многие из них не умели выделить из собственной жизни главного. Возможно, его вообще не было, жизнь была непрерывна, грех и добродетель были в ней спутаны и переплетены, и чтобы разобраться во всем этом, чтобы распутать клубок, они и обращались к Господу. Они были дети неразумные, и, как дети, они обращались к Нему и надеялись, что Он даст, ниспошлет им милость. Лептагов же знал, что, вернув хору порядок и правила, он выгнал его из детства; эти вещи были очень взрослыми, и здесь они уже не могли рассчитывать на снисхождение.
Идея Бальменовой о возможности и необходимости скопцам и эсерам соединить силы в борьбе против общего врага оказалась блестящей – опыт тех и других, огромные финансовые ресурсы сектантов: деньги их банка и деньги сотен богатейших русских купцов, их потайные корабли, уже не один век спасающие праведных посреди моря греха, и все это в союзе с сетью революционных групп и кружков народников, густо разбросанной по империи, – немудрено, что новой организации понадобилось меньше года, чтобы поставить под свой контроль революционное движение России, полностью подмять под себя и большевиков с меньшевиками, и эсдеков, и анархистов – словом, всех.
Когда же спустя год Россия окончательно проиграла войну Германии и старая система рухнула, от легкого толчка рассыпалась и ушла в небытие, будто ее никогда и не было, союз эсеров и скопцов практически без борьбы занял пустое место. Конечно, и в этот год до революции, до власти, а тем более позже, между сектантами и эсерами нередко вспыхивали конфликты, многие, в частности большевики, верили, что союз недолговечен, уж больно обе группировки везде и во всем разные. Статьи с предсказанием его скорой гибели под привычным заголовком «В одну упряжку впрячь не можно коня и трепетную лань» появлялись в газетах едва ли не раз в месяц.
Например, первый, причем острейший, конфликт, о котором стало известно прессе, был связан с тем, что, едва объединившись, оба лагеря начали самым интенсивным образом вербовать сторонников и прозелитов, часто переманивая их друг у друга. Каждому казалось, что вот, еще немного – и он сумеет превозмочь. Слава Богу, это безумие удалось остановить, пока силы тех и других еще сохранялись в равенстве. После долгих споров эсеры и сектанты договорились пока вообще прекратить прием новых членов. Причина подобных строгостей была в следующем – лидеры коалиции поняли: лишь только они придут к власти, к ним начнет липнуть всякая шваль, им же было надо, чтобы и дальше ряды их состояли из одних чистых и верных.
