Интернат | страница 58
Орлов поднял глаза, хотел что-то возразить, но улыбавшееся, с побелевшими скулами лицо Кузнецова выразительнее слов.
И спальня молчала — тоже выразительно.
Женя встал, взял в одну руку баян, в другую — табуретку и ушел в умывальник. Сидел, как и в спальне, в уголке и ноль внимания на сырость, брызги, на здоровое жеребячество собиравшихся ко сну воспитанников.
Не знаю, какие уж органы портились от игры в бетонном умывальнике, разве что уши самого игравшего, но вскоре кому-то пришла идея спрятать орловский баян. Массам идея понравилась. Орлова в спальне не было, ходил в город. Баян вытащили из-под Жениной кровати, как выволакивают нарушителей общественного спокойствия, и привязали его к крышке огромного, круглого «семейного» стола, стоявшего в центре спальни. Привязали, разумеется, с обратной стороны. Даже не будь на столе зеленой, захватанной скатерти с замусоленными махрами, не заглянув под него, баян увидеть невозможно.
После ужина Женя полез под кровать за своей музыкой. Музыки под кроватью не было. Заглянул под другие кровати — тоже нет. Порылся в шкафах — не нашел. Тогда встал посредине спальни, возле стола, и спросил, ни на кого в отдельности не глядя:
— Где мой баян?
Спальня занималась своими делами.
Женя сразу успокоился и, не раздеваясь, лег в постель. Впервые за долгое время мы чистили зубы а капелла.
Наутро первым уроком была физика. Вела ее наша классная руководительница Зинаида Абрамовна, рослая, с правильными чертами, но несколько анемичная молодая женщина.
— Здравствуйте, — как обычно поздоровалась с нами.
— Здравствуйте, — как обычно нестройно ответили мы.
— Садитесь.
Собственно говоря, особого приглашения мы и не ждали. Не сел один Орлов.
— Что у тебя, Евгений?
— Вопрос у меня, Зинаида Абрамовна.
— Какой? Что-нибудь неясно?
— У меня украли баян.
Не скажи он «украли», все наверняка обошлось бы, и он благополучно закончил бы свое музыкальное образование, и в мире одним баянистом стало бы больше.
Но он сказал «украли».
— Как украли? — растерялась Зинаида.
— Сначала ручками, а потом ножками, — пояснил в тишине Кузнецов.
Тишина нехорошая.
— Может, ты забыл его в музыкальной школе?
Наша Зинаида была еще тем Шерлоком Холмсом.
— Да, ты вспомни, Женя, — советовал Голубенко, развернувшись корпусом к Орлову, — шел, шел ты вчера из училища, волок на спине свой баян, потом тебе этот горб надоел, ты зашел на почту и отправил его папаше. Наложенным платежом. На деревню папе.
Хохот тоже не из лучших.