Сейчас, после успешной работы майора Рудаковского, в общей сложности мы по численности уже значительно, по моим подсчетам процентов на сорок, если не больше, превосходили бандитов. Именно по этой причине я практически исключил возможность их атаки на наши окопы — бандиты тоже умеют считать и наверняка просчитали силы, которые им противостоят. И, понимая это, и надеясь, что наше распыление групп останется для бандитов незаметным, я оставил здесь малые силы, которые могли только задержать на определенное время, но не остановить противника.
При этом я не забывал и о мощной огневой поддержке с одновременной разведкой, которую способны осуществить вертолеты. Если бандиты двинутся в сторону окопов, вертолеты их смогут остановить и в значительной степени уничтожить, но это не стопроцентная гарантия, хотя вполне вероятная. В любом случае два пулемета отделению Питиримова будут весьма кстати. А там, пока суть да дело, вызванная авиационной атакой любая из трех групп успеет вернуться и ударить по банде с тыла. Тогда и будет полный разгром.
Главное в такой ситуации — наличие бесперебойной связи между группами, чтобы Питиримов не перестрелял тех, кто идет к нему на помощь, а они, в свою очередь, проявили осторожность при уничтожении бандитов и не перестреляли бы второе отделение моего взвода вместе с тремя ментами.
Позиция отделения была достаточно высокой, и это вселяло надежду, что свои не будут стрелять по своим. А бандиты в этом наступлении оказались бы частично в положении отряда спецназа МВД в момент, когда наш взвод пришел ему на помощь. То есть бандиты будут находиться в простреливаемом нижнем ущелье. При этом мой боевой опыт подсказывал, какую роль может сыграть отчаяние. Бандиты под постоянной обработкой с воздуха могут начать искать спасение в том, чтобы смешаться с федеральными силами. Тогда вертолеты уже не смогут их бомбить, опасаясь поразить своих. Это может вызвать мощную психическую атаку, которую не каждый человек в состоянии выдержать. Но мои солдаты должны стоять до конца и не отступать. Тем более они понимают вероятность возвращения одной из групп и неизбежный удар в тылы бандитам.
Я спустился со скалы, еще раз убедившись в правдивости поговорки, что спускаться с горы намного тяжелее, чем подниматься в гору. Спуск занял раза в три больше времени, чем подъем, хотя при спуске меня не беспокоил бандитский снайпер, участь которого давно решил первый снайпер моего взвода сержант Ничеухин. Решил и уже, наверное, сам забыл об этом.
