— Выбирайте ближнюю тропу, товарищ подполковник. Только отходите дальше в горы. Там будет где устроить засаду. Но сами тропу не затопчите, а то они поймут, что перед ними большая группа прошла и подготовятся к встрече. Это опытные вояки, у них наверняка есть кто-то, кто умеет читать следы.
— Да, — согласился Виктор Афанасьевич. — Я сам хотел эту тропу выбрать. Мои бойцы устали в предыдущем бою — с самого рассвета мы здесь, им сложно идти на дальнюю тропу.
— Мои бойцы предыдущую ночь провели в бою. А потом сразу, без отдыха, поспешили на помощь вам. Только слегка вздремнули и перекусили в вертолете во время перелета. Но даже перекусить успели не все. Тем не менее мы дойдем. Вы уже можете выступать. Не забудьте троих оставить в окопе. Хорошо бы им выделить ручной пулемет. Я отделению оставляю свой взводный. — Уточнять, что у меня во взводе имеется еще два пулемета, я не стал. — Шлем пока верните в окоп младшему сержанту Питиримову. Вам другой предоставят. Или Намырдин посчитает лучше передавать вам мои слова. Как ему будет удобнее.
— Удобнее, думаю, будет мне общаться с тобой в шлеме, — решил подполковник.
— Я так не считаю. Все-таки шлем — это достаточно прочное индивидуальное средство защиты в большей степени, чем узел связи. Я своими бойцами весьма дорожу и не желаю их подставлять. Давайте сразу договоримся: шлем останется у младшего сержанта.
— Как хотите… Я сам привык больше без шлема обходиться. Голове легче. Глаза видят больше. Я согласен.
Раньше я тоже так думал. Думал, что шлем будет мешать. Но тогда нас заставляли носить металлические тяжеленные шлемы, лишенные к тому же средств связи.
— Все, товарищ подполковник. Если что-то будет непонятно, если возникнут непредвиденные трудности, обращайтесь ко мне через младшего сержанта Намырдина. Работаем…
Я вообще-то не сомневался, что подполковник не станет обращаться к старшему лейтенанту с какими-то вопросами, но, так закамуфлировав свое обращение, я просто еще раз напомнил, что настаиваю, чтобы шлем оставался на голове Намырдина. Но пока на голове Штеменко оставался другой шлем. И ему нравилось им пользоваться.
— Мне не нравится, что мы так распыляем силы, — все же проворчал напоследок Штеменко. — Так бандитам будет легче прорваться…
Высказав свое мнение, он снял шлем и вернул его Борису Питиримову, не пожелав выслушивать мое ответное мнение. А напрасно. Это мнение тоже было значимым.
Можно было подумать, что мне сильно нравится распылять силы. Это вынужденная мера, чтобы предотвратить, во-первых, нападение на чеченское село, во-вторых, рассеивание бандитов по горам мелкими группами.
