Почему они туда шли — было понятно. Во-первых, парни эти — слишком отчаянные, прошедшие множество тяжелых боев, значит, уверенные в себе. Во-вторых, они — фанатики. Может быть, не все поголовно, тем не менее большинство из них были готовы пойти на гибель ради своей идеи о создании мирового халифата. В-третьих, им приказали. А что такое приказ для бандитов, это уже давно известно. Кто откажется его выполнять, может сам застрелиться или гранату без чеки проглотить — так меньше мучений будет.
В-четвертых, это был их единственный путь к победе. Не к спасению, а именно к победе. Потому что домой они вернулись не потому, что там, на Ближнем Востоке, их начали регулярно бить, а потому, что нужно было во что бы то ни стало стать победителями. И начать свою боевую деятельность здесь с победы.
И наконец, в-пятых, вертолет расстреливал их только из двух автоматических пушек. Кого-то эти пушечные очереди доставали, но не всех. А ракеты больше не летели. Почему? Да и сами очереди из пушек уже не были такими интенсивными, как раньше. Почему? Потому что боезапас вертолета не резиновый, решили боевики. Он на исходе. И пилоты экономят последние снаряды. А ракеты у вертолета вообще закончились, иначе они бы до сих пор использовались.
Эти мысли наверняка окрыляли бандитов. Я даже подумал о том, что хорошо бы паре «Ночных охотников», что стремительно к нам приближаются, чуть-чуть задержаться в пути.
И мое желание сбылось. С той стороны, откуда должны были прилететь вертолеты, послышались дальние разрывы.
— Товарищ майор, что там с помощью происходит? — спросил я Рудаковского.
— Сейчас по своей связи поинтересуюсь. Только шлем сменю…
Я тем временем выбрал себе скалу повыше и стал на нее взбираться. Но взбираться пришлось со стороны противника, с нашей стороны скала была слишком гладкой.
Я как раз был на середине дистанции, когда рядом со мной в скалу ударила пуля. Чуть-чуть мой шлем не задела. И тут же громыхнула винтовка сержанта Ничеухина. Стреляла она с недалекого от меня расстояния, и потому звук выстрела прозвучал более увесисто, чем звуки стрельбы вертолетных автоматических пушек. Сам снайпер тут же обратился ко мне:
— Товарищ старший лейтенант, можете продолжать подъем. Я их снайперу голову с плеч снял. В прицел ему попал, а через прицел — в глаз. Теперь и винтовкой никто воспользоваться не сможет. Разве что вместо дубинки…
— Спасибо, Сережа! — поблагодарил я снайпера и продолжил подъем.
