— А лучше ее вообще не использовать, — сказал вдруг Салман Гусейнович. — Иначе мне придется весь кузов машины менять…
У него была своя правда — водительская, у нас своя — боевая. Ему хотелось сохранить машину, нам хотелось уничтожить бандитов. А вместе мы хотели, чтобы нападения на инкассаторские машины были навсегда пресечены.
* * *
Махачкала была совсем не таким городом, через который нужно долго ехать. Это совсем не Москва и даже не Самара.
Выбрались на шоссе. Ехали мы, прямо скажем, небыстро. Салман Гусейнович в соответствии со своим возрастом презрительно посматривал на тех, кто нас обгонял, и откровенно берег свою машину, в отличие, скажем, от того же водителя армейской «буханки», что доставлял нас в службу инкассаторов, — ему до конца срока службы той машины должно было хватить, а какая зима с ней будет после нынешней осени, когда он демобилизуется, солдата не интересовало. Обычная армейская история.
Сначала на дороге было несколько попутных машин — и впереди, и позади, что заставляло меня посматривать по сторонам внимательнее: я не знал, откуда ожидать атаки. Но потом они рассосались по многочисленным пригородным поселкам, и только изредка попадался встречный транспорт.
Когда мы минувшим вечером вместе с майором Арцеговым изучали подробную карту дороги, пытаясь приблизительно определить возможное место нападения, мы оба почему-то склонялись к мысли, что нападут бандиты где-то в районе того самого несчастного села. Тем более и сама дорога располагала к этому — изобиловала крутыми поворотами, спусками и подъемами. А по краям дороги лежали то холмы, то скалы, то груды крупных валунов.
Исходили мы с начальником штаба из того, что стрелять осколочной гранатой в бронированный автомобиль будут только в лоб и никак не сбоку. Во-первых, в автомобиль во время движения сбоку попасть труднее, все-таки гранатомет — не автомат. Во-вторых, при попадании сбоку осколочная граната может не причинить машине вреда. Машина просто продолжит свой путь, уедет далеко и тем самым даст возможность инкассаторам покинуть автомобиль и подготовиться к бою на открытом месте, что чревато для банды потерями.
Дорога в районе села — на дистанции тридцати-пятидесяти километров от него. Но, видимо, оба мы с начальником штаба не учли, что эмир Малик Абдурашидов всегда отличался большой дерзостью и любил поступать не так, как от него ожидают. В принципе он воевал как спецназовец, а мы, профессиональные спецназовцы, пытались опустить его на уровень простого бандита, воевать не умеющего. Это была наша ошибка.
