Спокойный тон и уверенные слова деда успокаивали ребят. Они верили деду. И все-таки сердце мальчиков больно сжималось. Им хотелось быть там, где гремели пушки, где сражались с врагом.
— Нам и здесь работы хватит, — угадывая их мысли, сказал дед.
Неожиданно вдали загудел мотор. Гул быстро нарастал, и над их головами низко пролетели два самолета.
Баня успел разглядеть желтые кресты на крыльях, похожие на пауков.
— Дед, немцы! — крикнул он.
Самолеты окрылись, и скоро до них донеслись глухие удары взрывов. Кружковцы собрались около учители.
— Надо кончать работу. Никак бомбы кидает, — сказал парик, прислушиваясь к взрывам.
— Василий Лукич, а как завтра?
— Завтра? Завтра посмотрим…
Взрывы были слышны со стороны станции, и ребята быстро зашагали туда. В том же направлении спешили многие жители города.
Выйдя на улицу, ведущую к станции, ребята увидели столб дыма.
— Пожар! — сказал Трубач и побежал.
Скоро под ногами захрустели стекла.
— Ваня, смотри: от сотрясения лопнули, — сказал он на бегу.
В домах, расположенных около станции, вылетели все стекла.
Из четырех сброшенных бомб одна попала в состав с фуражом, остальные разорвались в стороне, на пустыре, и никаких повреждений не причинили.
Сено горело ярким пламенем, и к горящему вагону нельзя было подступиться.
На путях распоряжался Ванин сосед Петр Захарович. Он размахивал руками и что-то кричал.
По соседней колее, за горевшим вагоном, пришел маневренный паровоз. Головные вагоны увели вперед, затем сцепили вместе с задними, и поезд ушел. На путях, против станции, остались сошедшие с рельс и развороченные бомбой два горевших вагона.
— Теперь точка! Станция закрыта! — громко сказал Петр Захарович, подходя к собравшимся.
Ваня вернулся домой, когда уже стемнело. Мать сидела за столом, а дед молча ходил по комнате из угла в угол, по временам вытаскивая табакерку.
— Что на станции, Ваня? — спросил он у внука.
Волнуясь, сбивчиво мальчик рассказал обо всем, что видел.
Старик внимательно слушал Ваню и покрякивал от обиды и горечи.
— Ничего, ничего, — сказал он, когда Ваня замолчал. — Всё в счет пойдет. За всё рассчитаются. А нас с земли не сгонишь.
— Выдержим, — согласилась мать. — Я только за Ваню беспокоюсь.
В эту ночь мало кто спал в городе. Война вплотную подошла к улицам и домам. Ее дыхание и страшную опасность, нависшую над родной страной, почувствовали все.
На следующее утро большинство горожан, словно сговорившись, вышли с лопатами на свои огороды и принялись рыть убежища, а те, кто успел выкопать раньше, начали их оборудовать.
