Дед накладывал на яблони липкие пояса, чтобы на деревья не лазали муравьи и другие насекомые. Ему помогали двое кружковцев из старших классов.
Один из них, Володя Журавлев, долговязый, худой, в больших очках, славился в школе, как самый начитанный и самый застенчивый парень. Ходил он прямо, почти не сгибая колен, и в младших классах его дразнили «Вова не сломайся». В кружок он вступил не сразу, а долго расспрашивал мичуринцев о цели кружка. Но когда наконец решился и пришел на занятия, то стал самым аккуратным учеником Василия Лукича.
Старик к нему чувствовал особую симпатию за трудолюбие.
Володя всегда приходил первым и уходил последним.
Второй была Аля Горелова, полная, неповоротливая, любопытная и очень смешливая девочка. Аля с Вовой жили на одной улице, и поэтому их часто видели вместе. Ваня присоединился к работающим.
— Аля, что ты делаешь? — испуганно спросил Ваня, останавливаясь около работающей девушки.
— А что? Разве не так?
— Ты же яблоню испортила. Она теперь засохнет.
— А что я сделала?
— Ай-яй-яй!
— Ты скажи, Ваня… Я же первый раз… — начала она виновато оправдываться. — Как Василий Лукич сказал… Может быть, я не поняла?
Видя, что девушка всерьез испугалась, Ваня не выдержал и засмеялся.
— Я пошутил. Работай, работай. Я хотел тебя испытать.
— Ну и что? Испытал? — улыбаясь, спросила она.
— Испытал. Делаешь, а сама не знаешь, чего делаешь. Зачем ты мажешь?
— Извините, пожалуйста. Знаю. Чтобы всякие букашки не ползали. Они полезут наверх и прилипнут.
— Ну, правильно… — снисходительно сказал «садовод» и направился к деду.
Когда старик заканчивал обед, в сад прибежал запыхавшийся, весь в пыли Гриша Трубач.
— Василий Лукич, что на шоссе делается! Красная Армия идет… С пушками, на машинах, пешком, лошадей, повозок… не сосчитать.
— Куда идет? — спросил дед.
— Сюда, — показал Гриша рукой на восток.
— Раненых везут и сами идут перевязанные, — торопливо рассказывал Трубач. — На шоссе места нехватает. И беженцы на телегах. А скота сколько гонят!.. И вдруг над ними самолет пролетел, немецкий. И стрелял из пулемета прямо по беженцам…
Ребята бросили работу и с волнением слушали Гришу.
— Начали тут по самолету стрелять и прогнали его. А народ опять пошел и пошел…
Дед опустил голову на грудь. Ваня боялся поверить этой ужасной правде. Шоссе было совсем рядом… Значит…
— Ну, ладно, ребята, — сказал дед поднимаясь. — Будет срок, мы заставим повернуть немцев в обратную сторону. За всё кровью своей заплатят. А нам держаться надо.
