И сидит этот «конфуз» в приёмной первого лица государства в неурочное время, немым укором нашей отечественной расхлябанности и головотяпству. Хотя, собственно, почему головотяпству? Ну что мы за люди такие, хлебом нас не корми, а дай только голову пеплом посыпать да оклеветать себя почём зря! И что противно, загадим себя полностью и довольны, а люд-то окрестный верит и шугается от нас, ровно от прокажённых.
Наверное, именно так и думал канцеляроначальник Августейшего Ибрагим Иванович Сучианин, понуро взирая на заграничную бестию, невесть за какой надобностью припёршегося в наши палестины. Вот прилетел, никто его не встретил, так как никто и знать о его прилёте ничего не знал, а, видите ли: «Спасибо, меня польские друзья подбросили»! Подбросили, да ещё «ляхи»! Эти всю жизнь нам чего-нибудь норовят подсунуть! Ну подбросили, так и сидел бы в ихних посольствах, чего же по Кремлям шляться без предупреждений вздумал? И пропуск у него вездеходный, спецмирового образца, таких-то на всём земном шаре не более трёх десятков наберётся. В нашей державе всего четыре, да и то — у каких людей!
А заморец-то самый что ни на есть важный, аж из-за самого океяну, чёрный, ровно головня, с раскосыми глазищами и белыми, яко дым, курчавыми волосами. Инициалы его басурманские — МПС, расшифровывались смешно — Магомедченко Пафнутий Смитович. Именно так он и представился Ибрагим Иванычу, прибавив, что, дескать, прибыл по срочному делу к Августейшему Демократу. Выслушал всё это бессменный канцелярист, (при месте-то он уже и не упомнишь с какого Преемника), а про себя думает: «И где же я тебе, милок-то, Августейшего разыщу после обеда? У нас ведь не токмо искать, а даже и подумать о беспокойстве Высочайшей особы в это время опасно. Пёсьи уши прослышат и всё — тю-тю!»
— А знаете ли, бесценный вы наш, — поразмыслив, молвил канцелярист, — давайте-ка мы поступим таким образом. Сейчас оформим ваш визит, и, так как по документам вы особа высокого рангу, придадим ему соответствующий статус, разместим и обиходим, как положено, вы с пути-дороженьки отдохнёте, а уж завтра поутру, как у нас заведено, с челобитной ко двору, в чертоги, так сказать, свободомыслия. А если вы изволите намекнуть о теме-с, вас озаботившей в нашем отечестве, и, как бы это поделикатнее изъяснить. — столоначальник выразительно потёр большой палец об указательный, — то можно и о положительном результате вашего решения позаботиться.
