Крепость же несказанно преобразилась: всё было выкрашено, выбелено, выметено, обновлено и отремонтировано. Повсюду был виден хозяйский глаз и отеческая забота. Генерал-Наместник инспекционым обходом фортификации остался весьма доволен. Особый восторг у него вызвало состояние крепостной артиллерии. Где Прохор за такой короткий срок насобирал этакую уйму музейного хлама, одному богу известно! Главное, что вся эта историческая отсталость исправно палила, сияла латунью и свежей краской и могла ещё послужить отечеству и демократии. За этакое рвение коменданту, на радость Глафире, было присвоено внеочередное звание «подпрапорщик» и обещана высокая державная награда.
Совещание началось со всеобщего исполнения державного гимна «Слушай, страна! Благодать над тобой воссияла!» Не скрою, у многих после единодушного пения в горле встал комок, а некоторые и вовсе украдкой смахнули с повлажневших глаз патриотическую слезу.
— Други моя! Люди обильной Чулымии! Солдаты! — театрально простирая перед собой руки, вдохновенно начал Урза Филиппович. — Только железная армейская дисциплина и строгое соблюдение приказов старших начальников может быть основой суверенной демократии и обеспечить процветание нашего великого Отечества. У нас для этого есть всё: и нефть, и наш воистину всенародный газ, и обильные леса да, слава Архитектору, полноводные реки и ещё многое множество всевозможных ископаемых и сырья. Но главное наше богатство, — он высоко поднял над собой руку, а потом резко опустил, ткнув указательным пальцем в зал, — это вы, народ! Неистребим ваш гордый дух и преданность отцу и благодетелю нашему — Преемнику Шестому! Ура, братья!
Зал в едином порыве сорвался со своих мест, в воздух полетели шапки, фуражки, картузы, панамы, будёновки, лифчики и пилотки, а громогласное «ура!!!» заставило содрогнуться древние стены цитадели. С соломенных крыш, выкрашенных зелёной краской, в небо испуганно взмыла вся пернатая живность, казалось, что и эти бессловесные твари единодушно хлопали своими крыльями и на все лады славили Всескромного и Вселюбимого отца сибруссов.
Дождавшись, пока народ отдышится, придёт в себя и рассядется по местам, Воробейчиков, отхлебнув из заветной бутылки, продолжил:
— Вот живёт человек и не ведает своего истинного предназначения. Он так и помереть может, не узнав об этом, но приходит в родной край время испытаний, время нужды и военной невзгоды, и расцветает его душа, и к героизму спешат его мысли, и осознанно он делает тот единственный шаг, который сохранит его имя в народной памяти на века. Главное, что подобные люди есть и среди вас! — зал от неожиданности замер, публика завертела головами, ища своих героев. Оставшись довольным произведённым на слушателей эффектом, и снова хлебнув из заветной, генерал продолжил:
