Я больше не могла ждать, решив раз и навсегда покончить со всеми тайнами. Выйдя из укрытия, направилась прямиком к Максиму. К моему удивлению, он даже не обернулся, хотя должен был слышать скрип снега под ногами.
– Кто это? – спросила я, подойдя к нему сзади.
Макс резко повернулся и, в недоумении посмотрев на меня, с раздражением воскликнул:
– Ты что здесь делаешь?!
Его глаза блестели от застывших слез. Шмыгнув носом, он моргнул, и прозрачные капли скатились по щекам. Меня встревожило его состояние.
– Я шла за тобой, а ты даже не заметил. – Я глянула на набгробие и вслух прочла: – Саранская Ксения Игоревна. Кто она?
Догадка билась в голове, но мне хотелось услышать все от Макса.
– Лучше тебе не знать, Рита, – он поджал губы, вытер слезы и добавил: – Уходи. Тебе здесь не место. Ты не должна здесь быть.
– Прости, что лезу в твои дела, но ты ведь сам хотел, чтобы мы были вместе, а для этого ты должен мне доверять. Я хочу знать, что с тобой происходит. Мне не все равно.
– Ладно, – Макс обхватил меня руками и заглянул в глаза. Зрачки его были расширены настолько, что черный цвет затмевал голубизну глаз. – Хочешь знать, кто лежит здесь? Я расскажу. Это моя жена.
– Так она…
– Умерла? – подхватил Максим. – Да, она умерла. Теперь тебе известно все. И, знаешь, что самое страшное? Она ребенка ждала, когда это случилось… Два года назад в этот день я потерял их обоих!
Он поджал губы и отпустил меня. Мое сердце сжалось.
– Поэтому ты эти дни сам не свой, – заключила я. – Прости, я не знала…
Я почувствовала всю боль Максима. Настолько сильную, что внутри все перевернулось. Бедный Макс! Через что ему пришлось пройти. Это ужасно.
– Мне так жаль.
– Жаль, – словно эхо повторил Макс. – Мне тоже жаль. Они были для меня всем… Я собирался стать самым лучшим отцом своему ребенку, но… Знаю, ты хочешь услышать всю историю, но я сейчас не готов говорить об этом. Поэтому и сказал спросить Дэна. Он знает все.
Мысленно я сложила кусочки мозаики и оторопела. Если братья враждуют из-за произошедшего, то Денис может быть причастен к смерти жены и ребенка Макса. Тело пронзило холодной волной непонимания. Непременно хотелось услышать продолжение истории, но допрашивать Максима было бы неуважением, и я промолчала. Хотелось как-то поддержать его. Единственное, что пришло в голову – обнять. Объятия так успокаивают. Они всегда нужны людям в минуты боли и отчаяния. И я обняла. Начала успокаивающе поглаживать Макса по спине. Он прижался ко мне, уткнулся лицом в шею и прошептал:
