Я оделась, позавтракала и через пару часов спустилась в гостиную. Знала, что родители на работе, поэтому могла смело расхаживать по дому без возможности натолкнуться на кого-то из них. Как только я сошла с лестницы, Максим, который сидел перед телевизором, тут же подскочил с места и нажал на кнопку выключения.
– Я на работу, – бросил он и поспешил удалиться.
– Но ты же сказал, что сегодня не поедешь в офис, – напомнила я, следуя за ним в прихожую.
– Я передумал! – огрызнулся Макс, напяливая ботинки. – Твое какое дело? Захотел – поехал.
– Просто у меня такое чувство, что ты бегаешь от меня. Если не знаешь, как мне сказать, чтобы я покинула дом…
– Ой, ну не надо! Не заморачивайся и живи спокойно. Тебя никто не гонит.
Он надел пальто, повязал на шею шарф, натянул черную шапку и вышел во двор. Слова Аси всплыли в памяти: «Проследи за ним!», и я, не раздумывая, решила последовать ее совету. Заскочила за сумочкой в комнату и, по-быстрому одевшись, пошла за Максом. Кровь отчаянно билась в висках, заглушая прерывистое дыхание. Я не понимала, что делаю, и зачем мне все это, но оставить его одного в таком состоянии считала преступлением. Слава Богу, успела! Взгляд выхватил фигуру Макса, которая двигалась в другую сторону от центра. И я поспешила за ним, держась на расстоянии примерно тридцати метров.
Ночью выпал снег, покрыв все кругом белоснежным сверкающим ковром. Он предательски хрустел под ногами, но Саранский ни разу не обернулся, видимо, был погружен в мысли. Я хоть и не знала города, но прекрасно понимала, что офис не мог находиться недалеко от дома. Смысл тогда ездить на работу на машине, когда за минуты можно дойти пешком? И оказалась права. Никакого офиса в этой части города нет. Максим свернул на городское кладбище. В горле образовался твердый ком, но я сглотнула его и ускорила шаг. Меня потрясывало изнутри, чувствовала себя недоделанным шпионом.
Растерявшись, сбавила шаг. Впереди простирался вид бескрайней снежной пустыни. И лишь запорошенные снегом могилки и надгробия заполняли пустоту. Нерушимое безмолвие резало слух, и только изредка удручающее карканье ворон прорезало тишину святого места. Миновав несколько могил и стараясь не потерять Максима из вида, я остановилась и спряталась за высокой надгробной плитой. Он аккуратно обошел одну из могил и остановился напротив. Смахнул с каменной плиты снег, протер фотографию рукой, облаченной в кожаную перчатку. До меня донесся слабый голос, но, к сожалению, смысл сказанного ускользал от ушей.
