Наступили трудные военные годы. Люди теперь часто смотрели в небо. По ночам над городом, стирая звезды, встревоженно метались узкие лезвия прожекторных лучей. Мы ходили всей школой в парк рыть щели.
Я никогда больше не видела старика. Это было очень обидно, потому что я часто думала о звездах и о письме, которое нам могли просигналить откуда-нибудь с Беги. Я уже знала, почему мерцают звезды. Знала, что звездные «точки-тире» — не азбука Морзе. Но все это не очень существенно: сообщение можно отправить другим способом. Я не знала самого важного: о чем будет сообщение?..
Ответа на этот вопрос я не нашла до сих пор.
Я прочитала, кажется, все, что написано о связи с инозвездными цивилизациями. Но нигде, решительно нигде, не было ответа. Как-то у меня появилась странная мысль: они ничего не скажут, они передадут музыку, потому что музыку нельзя обратить во зло.
Недавно я встретила в журнальной статье любопытные подсчеты. Нужно, утверждал автор статьи, всего сорок тысяч секунд, то есть двенадцать часов, чтобы передать в сантиметровом диапазоне радиоволн всё, что накоплено за долгую историю человеческой культуры. Но не обязательно, говорилось в статье, передавать все. Если отобрать основные сведения о науке, технике, культуре, передача займет всего сто секунд. Статья заканчивалась так: «Какой огромный импульс для дальнейшего развития человеческой культуры дало бы обнаружение и расшифровка радиосигналов от сверхцивилизаций!..» Сто секунд — это очень заманчиво. Сто секунд, и антенна радиотелескопа примет информацию об открытиях, к которым пришлось бы идти тысячи лет. Сто секунд, и кто-то получит знания, дающие безграничную силу…
Точная и наивная математика!
Иногда я поднимаюсь в парк, туда, где был аттракцион «Зрительная труба». В ночном небе мерцают звезды. Это, к сожалению, не точки-тире. Но всмотритесь: есть что-то нетерпеливое в этом мерцании. Всмотритесь внимательно, и вы без азбуки Морзе поймете голос далеких звезд:
— Здравствуйте, люди, живущие на Земле! Как медленно идет время… Мы ждем… Мы ждем…
Валентина Журавлева
Нахалка
Впервые я увидела ее три года назад. Тогда это была тишайшая девочка. Она робко выпрашивала автографы и смотрела на писателей круглыми от изумления глазами.
За три года она не пропустила ни одного заседания литобъединения фантастов. Собственно говоря, никто ее не приглашал. Но и никто и не гнал (тут мы, безусловно, виноваты и несем полную меру ответственности). Она сидела на краешке стула и жадно ловила каждое слово. Даже тех, кто мямлил или нудно бубнил чепуху, она слушала с таким восторженным вниманием, с каким, вероятно, слушали Цицерона его современники.
