Моряк | страница 7

Дядя Миша засмеялся. Наконец-то он понял, в чем дело. И он обещал Райке купить такую же машинку, как у Яшки. «Только в карман ее не положишь, — объяснил он, — она будет стоять на столе!»

— Пускай на столе, — согласилась Райка, — Яшка ее тоже в карман не клал.

Дядя Миша поставил на крыше антенну и устроил радио, а через месяц к ним провели телефон. И дядя Миша говорил по телефону со мной и с Диной. А Райка звонила Яшке, и я отвечал, что Яшки нет, что Яшка вернулся к маме.

А по радио Райка слушала разные передачи: из Киева и Москвы, из Ленинграда и Баку, из Мурманска и Севастополя. Она слушала и думала при этом:

«Жалко, что Яшки нет! А то он увидел бы, какие у меня стали огромные уши — такие длинные, до самого пола; такие огромные — чуть потолок не задевают!»

Она была очень довольна.

Эта черная кошка с белыми пятнышками— не наша, а тетина. Ох, мы ее ругали сегодня! А она — хоть бы что! Забралась в решето, где пищат ее дети, и не обращает на нас никакого внимания.

У нее четыре котеночка. Они все в мамашу— такие же черненькие с белыми пятнами и такие же хорошенькие.

Моя мама прозвала ее «Лакомка». Мама зря не назовет. Сначала мы за кошкой ничего плохого не замечали, но потом увидели, что мама была права.

У нас на дворе, под окнами, давным-давно стоит сарайчик. Много лет назад там выделывали кожи. Теперь в сарайчике валяется всякий хлам, на покосившейся двери висит ржавый замок. Около сарайчика хорошая земля — папа там накопал грядок, насадил овощей, обнес заборчиком, и получился настоящий огород.

Папа там часто копается, на огороде: то морковь поливает из кружки, то колышки втыкает для фасоли…

Я вышел помочь ему и стал таскать из сарайчика прошлогодние колышки. А если попадались плохие — концы затупились или подгнили, или еще что, — я давал Гершелю, и Гершель подправлял их топориком.

Гершель — это мой брат. Он высокий, худой, глаза и волосы у него темные. А какой он сильный! Как ловко лазает по деревьям!

Гершель подстрогал колышки, сложил, как большой, руки на груди и прислонился к сарайчику — отдохнуть. Вдруг он опустил руки и стал к чему-то приглядываться. У него зоркий глаз, он все-все замечает, не то, что я.

— Гляди, — сказал он, — какая птичка странная! Сама в руки лезет!

Я оглянулся — мало ли здесь птичек! И вдруг увидел: совсем рядом с нами, на колышке, сидит серенькая птичка и помахивает хвостиком, будто дразнится.

Я протянул руку. А птичка — прыг на заборчик. С заборчика — скок на колышек. Она, видно, не просто перелетает с места на место, а будто зовет куда-то. Будто хочет что-то сказать и не может…