Сидит неподвижно, смотрит на поплавок.
Безветрие – лист ивовый не дрогнет. С рассвета жара.
Это даже не озеро – пруд, он же ставок.
Над зеленоватой поверхностью мельтешит мошкара.
Рыбы сроду тут не водилось. Да и людей в селе
раз-два и обчелся. Дома заколочены сплошь.
Трудно укорениться в этой бесплодной земле.
Скорее скучно, чем страшно, лечь в нее, как умрешь.
Тем более что погост зарос кустарником. Только два
польских мраморных памятника и видны.
Странно – тут жили поляки. А наши кресты едва
заметны: поляки были богаты, а наши, понятно, бедны.
Сохранились руины усадьбы – колонны, даже балкон
торчит из стены. Штукатурка, битый кирпич.
Церковь тоже в руинах – ни батюшки, ни икон.
Бронзином выкрашен гипсовый сельский Владимир Ильич.
