Оркестранты сплевывали августовскую пыль и протирали мундштуки. Они ждали, когда дирижер даст команду правой, чтобы жадно впиться распухшими губами в мундштуки труб. И оркестр снова нес музыку над собой, проходя мимо остальных грузовиков, ждавших своего часа. Снова плелись пенсионеры и молокосос, опять что-то кричал дирижер, и очередная машина, заведясь, въезжала в ворота комбината, в который раз накрыв пылью уставших музыкантов.
На трех грузовиках, ждавших команды начальника, а точнее – знака от Михаила Ивановича из будки для въезда на комбинат, несколько коров начали реветь неистовым ревом, предсмертным животным хрипом. То ли их растревожил оркестр, то ли они слышали, как, сопротивляясь, хрипели их сестры, которых мясники впихивали на бойню, но нервозность коров на грузовиках доходила до бешенства: они били рогами друг друга, ревели, терлись об борта от безысходности.
В это время оркестр возвращался с шоссе с триумфальным маршем Джузеппе Верди из оперы «Аида», и дирижер дирижировал, а коровы ревели, трубили в свои коровьи горла, широко вбирая ноздрями воздух так же, как оркестранты дули в трубы, надрывая свои легкие.
Пенсионер Миша сидел на своем бубне и смотрел, как оркестр сопровождает все три грузовика, которым Михаил Иванович дал из будки команду, продублированную дирижером (последний от жары был похож на оглушенную обухом корову).
Миша сидел и думал, что, наверное, уйдет из этого оркестра. Заработать копейку можно и шабашкой на похоронах, да и здесь можно было бы остаться, но эти августовские репетиции, ну их на х…
За последним грузовиком в ворота входил оркестр, бешено играя свой придурковатый марш.
в) Pink Floyd, The Wall
We do not need no education
We do not need no thought control
No dark sarcasm in the classroom
Teachers leave the kids alone
Hey, teacher, leave the kids alone!
All in all it’s just another brick in the wall
All in all you’re just another brick in the wall
В тот день, когда Г. принес в школу обернутую в двойной целлофан новенькую пластинку «The Wall» группы «Pink Floyd», он стал королем класса.
На следующий день он пришел уже без пластинки, но с невидимой короной, которая крепко сжимала его голову. Р. попытался несколькими словами сбросить ее с Г., и трон под ним пошатнулся.
– Ну, а где пластинка, чувак? – спросил Р.
– Дома.
– Дома? Трындишь! Взял у кого-то, чтобы повыделываться здесь.
– Бля’ буду, мой диск! – отвечал Г., чувствуя, что значительная часть класса начала сомневаться в правдивости его слов, а это было уже дело чести.
