Футуризм в городе не приживался, и она тоже не прижилась.
Из четырех поэтов она выбрала одного – длинноволосого.
Ходили сплетни о том, что она ведьма, за ней подглядывали соседки в общежитии. На общей кухне степенные домохозяйки шептались по углам о ней и о ее избраннике.
Через некоторое время она исчезнет из города – конечно, с поэтом.
Говорили, что их видели то в одном городе, то в другом, иногда она с поэтом прилетала и в наш. Говорили, что они прохаживались по Театральной площади часок-другой и снова улетали куда-то, рассказывали, что когда над городом пролетали звездопады, дожди и снега, то вместе с ними на головы сыпались золотые буквы футуристических стихов, а утром их сметали ветры и дворники.
Говорили, что потом поэт бросил ее и вернулся в город обычным автобусом, ведь летать он мог только с ней.
Говорили, что она хотела вернуть его снова, поэтому еще несколько раз пролетала над городом, рассыпая золотые буквы со своих голубых крыльев-рукавов, а потом вернулась в деревню к дочери, прекратила полеты и начала бомжевать.
И когда бомжиха поет под баян душещипательные оперные арии на Театральной площади, то футуристка прилетает к ней, присев рядом, кладет ей на колени стриженую голову и – слушает.
* * *
Мы договорились встретить новый 2000 год вместе, всем составом «Западного ветра».
Группа уже распалась, но изредка мы еще встречались, чтобы посплетничать, выпить и иногда почитать стихи.
Все просто – мы жили в одном городе. Даже попытались что-то замутить, прикрывшись новым названием «Озерная школа», но произошло лишь одно общее чтение в «Галерее», хотя Б. в который раз не появился.
Декабрь выпал вместе со снегом.
Это было прощание с 90-ми, их грязью и нашей поэзией.
Ты сидел в «Музе», запивая водку кофе, и курил.
Оставалось несколько часов до Нового года, и больше всего радовало то, что мир справился с переходом компьютеров на новое тысячелетие и сбоев в системе не будет. Ты сидел и никого особо не ждал, было где-то часов шесть, город опустел, предновогодние улицы и кофейни без посетителей, мороз, снег. На столике – пачка кишиневского «Мальборо», кофе со сливками, зажигалка.
Ты снова закурил.
Несколько месяцев назад на твое имя пришел большой желтый конверт из Штатов с уведомлением о выигрыше зеленой карты. Сначала ты даже обрадовался, потом пытался избавиться от этой мысли о выезде, а вот в новом году нужно будет сделать выбор.
О перспективе курить настоящие «Мальборо» ты особо не распространялся.
