Посещение Махди и беседа с ним, по-видимому, не исцелили Идриса; еще ночью он тяжело захворал, а утром лежал без сознания. Хамиса, Гебра и обоих бедуинов позвали к халифу, который продержал их у себя несколько часов и не мог нахвалиться их смелостью. Вернулись они, однако, в самом скверном настроении и озлобленные. Они ожидали бог знает каких наград, а Абдуллаги между тем дал на каждого по египетскому фунту и по лошади.
Бедуины начали ссориться с Гебром, чуть было даже не подрались, но в конце концов решили поехать вместе с верблюжьей почтой в Фашоду, чтоб потребовать вознаграждения у Смаина. К ним присоединился и Хамис, который рассчитывал, что покровительство Смаина принесет ему больше пользы, чем пребывание в Омдурмане. Для детей началась неделя голода и нужды, так как Гебр нисколько не заботился об их прокормлении. К счастью, у Стася было два талера с Марией-Терезией, которые он получил от грека. Он пошел на рынок, чтоб купить фиников и рису. Суданцы не удерживали его, зная, что в Омдурмане он не может убежать и что, во всяком случае, он не покинет маленькой бинт. Не обошлось, однако, без приключений. Вид мальчика в европейском костюме, покупавшего на рынке провизию, привлек опять толпы полудиких дервишей, которые встречали его смехом и воем. К счастью, многие видели, что он был вчера у Махди, и удерживали тех, кто хотел причинить ему что-нибудь дурное. Только дети кидали в него песком и камнями. Но он не обращал на это никакого внимания.
На рынке цены были невероятно высокие. Фиников Стась совсем не мог получить, а значительную часть риса отнял у него «для больного брата» Гебр. Мальчик сопротивлялся этому изо всех сил. И дело дошло даже до драки, из которой более слабый, конечно, вышел со множеством синяков. Хамис тоже показал себя не с лучшей стороны. Он питал привязанность только к Саба и кормил его сырым мясом. А на голод и бедствия детей, которых он знал давно и которые всегда были добры к нему, он смотрел с полным равнодушием. Когда Стась обратился к нему с просьбою, чтоб он уделял хоть для Нель немного пищи, он ответил со смехом:
– Ступай, проси милостыню.
И дошло, наконец, до того, что в ближайшие после этого дни Стась, чтоб спасти Нель от голодной смерти, действительно ходил просить милостыню. И не всегда он возвращался с пустыми руками. Иногда какой-нибудь бывший солдат или офицер египетского хедива давал ему пару пиастров или несколько сушеных фиг и обещал ему дать еще что-нибудь завтра. Раз как-то встретил он миссионера и сестру милосердия, которые, выслушав его рассказ, заплакали над судьбой обоих детей и, сами истощенные голодом, поделились с ним тем, что у них было. Они обещали ему, что навестят их в их шалаше, и действительно явились на следующий день в надежде, что, может быть, им удастся взять детей до отъезда почты к себе. Но Гебр и Хамис прогнали их корбачами. На следующий день, однако, Стась встретил их опять и получил от них меру рису и два порошка хинина, которые миссионер посоветовал ему хранить как можно бережнее, предвидя, что в Фашоде их обоих, наверное, ждет лихорадка.
