— Короче, если ты не заберешь Натку к себе — ее возьму я! — решительно заключил он.
Когда, открыв дверь своим ключом, Кира вошла в прихожую, Натка сидела на стуле под вешалкой и спала. На звук открываемой двери из комнаты выглянула испуганная Маша.
— Что она тут делает? — спросила Кира. — Почему она тут спит?
Маша не успела ответить, потому что в прихожей появилась мать. От нее за версту несло валерьянкой, а голова была перетянута свернутым в жгут оренбургским платком. Это означало, что у матери мигрень.
— Почему Натка спит в прихожей? — повторила Кира. — И зачем ты позвонила Вадиму?
— Зачем? А что — разве он ей не отец? Кому же еще звонить, если тебя вечно нет дома?
— Предположим, но — что здесь делает Натка?
— Они ее наказали, — подала голос Маша. — Ребенка привели домой мокрого, как мышь… ребенка надо растереть водкой и уложить в постель, а не наказывать, а они…
— А тебя никто не спрашивает! — крикнула мать. — Можно подумать, я ее мокрой на мороз выставила! Слава Богу, вымыта и высушена! Ступай в комнаты, заступница, без тебя разберемся.
Разбуженная их голосами, проснулась Натка и, увидев Киру, вдруг кинулась и, плача, прижалась к ней всем своим маленьким, горячим, дрожащим, как в ознобе, телом.
— Мамочка, миленькая, любименькая моя, — шептала она Кире в самое ухо захлебывающейся скороговоркой. — Возьми меня к себе, пожалуйста, ну, пожалуйста, золотая, любименькая моя…
В тот же вечер, чуть ли не из прихожей, Кира увезла дочь в Купчино, и Натка прожила у нее целый месяц, но…
У Киры в то время как раз был один из самых длительных ее романов, и «герой» имел обыкновение разгуливать утром по квартире в одних трусах: он считал это удобным, а, принимая во внимание его безупречное сложение, даже эстетичным.
— И потом, — рассуждал он, — представь себе, что это отец позволяет себе ходить в трусах в присутствии пятилетней дочки — что тут особенного?
«Особенное» заключалось в том, что он-то не был Наткиным отцом, но объяснять это было бесполезно: он бы все равно не понял; кстати, вскоре они разошлись — именно потому, что он слишком часто не мог понять то, что для нее было очевидным. Так что через месяц Натка вернулась на Васильевский к бабке, и все опять пошло по-старому…
Кира долго не подозревала, что Вадим с согласия матери частенько берет дочь на концерты, пока ей не позвонила Маша.
— Им, конечно, виднее, а только не след ребенку на ночь глядя болтаться по концертам, — заявила она. — На то есть утренники! Ребенок должен сидеть дома и делать уроки. У ребенка завтра контрольная по математике, а они опять собираются на концерт!
