Ребров сидел молча. Впереди Дубовый Умет - большое село не меньше Лопатина; разыскать в нем Валю и Надю невозможно. И если там нет казаков, то придется сегодня обойти только постоялые дворы, а утром уже поискать по-настоящему.
- А я ведь думал другое, - неожиданно повернулся подводчик к Реброву.
- Что другое? - не понял тот.
- Да тут передо мной ближе к Самаре одного вот так же остановили, выручку, что с базара вез, отобрали… Ну, вот, я про вас, значит, и подумал, что вы эти самые.
Ребров засмеялся; возница сразу повеселел.
- Ну, коли вы добрые люди, то и угостить вас не грех. Не хотите ли соленого арбуза с ржаным хлебом покушать? Он достал откуда-то из-под себя два арбуза, ковригу хлеба и нож. Буди товарища, наверное, тоже есть хочет.
Мекеша мгновенно проснулся, как только услышал, что есть что закусить. Мужик с усмешкой наблюдал, как быстро исчезает его угощение.
Часа через два началась околица Дубового Умета. Собаки с диким лаем выскакивали из подворотен на шум телеги и прыгали около морды лошади и у задних колес. Подводчик ехал на знакомый постоялый двор, и это было на руку его седокам. На стук в ворота ответили скрипучие шаги по деревянной лестнице, кто-то в темноте растворил обе половинки ворот и ввел лошадь под навес. Возница завозился около лошади, распрягая ее, а Ребров и Мекеша поднялись вверх по лестнице в избу, где на полу вповалку уже спало около десятка человек. Вслед за ними вошла и открывавшая ворота хозяйка. Она подошла к ночнику, подняла прикрученный фитиль, посмотрела при усилившемся свете на новых проезжих, снова прикрутила фитиль и молча направилась спать.
- Постой, хозяйка, - остановил ее Мекеша, - заезжих двух женщин у тебя тут не останавливалось?
- Мы этим не занимаемся, - недружелюбно бросила она в ответ и прошла в соседнюю комнату.
- Вот тут и ищи, Василий Михайлович, - развел руками Мекеша, - я ее по-людски, а она думает, что я балую.
Постоялых дворов больше на селе не было, и беглецы улеглись рядом со спящими на полу. Мекеша мгновенно захрапел. Заснул скоро и Ребров.
Валю и Надю мужик высадил у первой избы лопатинской околицы.
- Тут уж пешком в село идите. А то с вами свяжись, кабы худа не было, - сказал он, хлестнул свою лошадь и телега утонула в надвигающейся ночи.
Женщины минут пятнадцать шли по улицам. Кой-где в избах открывались окна, и любопытные бабы спрашивали:
- Чьи будете?
- Пустите переночевать, - попросила Валя одну из крестьянок, лицо которой ей показалось более добродушным и простым, чем у других.
