Выстрелы на тюремном дворе затихали. На дворе в сером предутреннем мраке чернели груды неподвижных тел. Атамановцы добивали тех, кто еще хрипел. Вдруг одному из них бросился в глаза отдельный флигель тюремной больницы.
- А там что? - крикнул он ближайшему надзирателю и бросился бежать к флигелю. - За мной, ребята!
- Там больница! - кричал вслед надзиратель, но его голоса уже никто не слышал.
Неудачливый банкир после перенесенной операции спал тяжелым сном. Дежурный надзиратель, не торопясь, открыл дверь:
- Больница. Ночью не допускаем, - слабо протестовал он.
- Пшел к черту! - цыкнул на него офицер, бежавший впереди всех, и оттолкнул его прочь с дороги. - Эй, кто там! - крикнул он бежавшим сзади. - Выводи всех!
Солдаты подбежали к камере банкира. Он лежал один, и, кроме него, выводить было некого.
- Вставай! - рявкнул офицер.
Банкир вздрогнул, недоуменно взглянул на него, не понимая, в чем дело, и, повернувшись на бок, тихо застонал.
Это был еще молодой человек. Темные волосы резко оттеняли белизну его кожи. Даже полузакрытые глаза казались большими и выразительными. Как избалованный ребенок, он окружил себя причудливыми безделушками из уральских камешков. На его столике каменная мышка сидела на каменном кусочке сыра, а на кровати вместо иконки висела куколка-балерина в ярком платьице и шапочке.
- Не притворяйсь. Выходи, а то околеешь на месте, собака! - Офицер исступленно тыкай банкира наганом.
- Операция у него была вчера, - пробормотал появившийся сбоку надзиратель. - Не может он подняться-то.
- Чего врешь? Знаем эти операции. Взять его! - Солдаты схватили банкира и поволокли по коридору.
В конце кондора они бросили его, как мешок, на стоявшие за дверями носилки. Незажившие швы у больного лопнули. В гулких коридорах тюрьмы раздались хриплые, пронзительные крики. Арестанты, и без того встревоженные непрестанными выстрелами и уводом товарищей, заметались по камерам, стуча чем попало в двери и окна своих клеток. Небывалый шум наполнил тюрьму и несся через улицу к ближайшим домам.
- Да что вы там с ним возитесь, - подлетел к солдатам офицер. - Не видите разве, что он в самом деле недорезан. Получай, стерва! - Офицер выстрелил больному в голову - раз, другой, третий, толчком ноги опрокинул носилки и вместе с солдатами выбежал во двор.
- По домам. Хватит на сегодня.
Анненковцы построились и в пятом часу утра с песнями пошли к вокзалу.
На другой день весь город знал о расправе в тюрьме. Может быть, учредиловцы и на этот раз постарались бы как-нибудь не заметить ночного разбоя сибирских монархистов, если бы не расстрел банкира. Какие-то высокие покровители нашлись у погибшего банкира в среде чешского командования. Они поставили вопрос ребром о бесчинствах анненковцев. Делать было нечего. Комуч, в конце концов, попросил анненковцев честью удалиться восвояси. Атамановцы хмуро смотрели на остающийся позади самарский вокзал и грозили:
