И сказала, что такого сложного!
Как они чуть не утонули у меня!
И вообще!
Вы бы их лица видели…
И Васькины глаза, как он на меня уставился. А что мне было делать? Опять с ними идти?! Да ни за что!!!
— Я ничего не поняла, — сказала Настя и села на скамейку. И смотрит так на меня, что хоть на стену лезь. — Все сначала, пожалуйста, четко и внятно. А вы брысь отсюда! — это она уже малышам.
И мне пришлось рассказывать. Как я играла с Марьяшкой у берега, как Васька с Дёмой плавали недалеко… ну, я сказала, что недалеко, — а что мне еще надо было сказать? Будто они меня слушают! И как их тот парень спас. И как они попросили ничего не рассказывать. Меня опять накрыло тем ужасом. И жалко так себя стало. Ну чего они все накинулись? Попробовали бы сами за всеми уследить!!!
— Как ты могла, Лиза? — у Насти такие глаза стали, будто она старше бабушки. — Как можно было мне об этом не рассказать? Я же мать, я должна знать о таком…
— Он сам попросил!
— Да мало ли что он попросил! — возмутилась Надя.
Настя обхватила руками живот, будто хотела защитить от меня хоть этого малыша.
— Тебе нервничать нельзя, — прошептала я, хватаясь за эту соломинку. Тогда-то я совсем об этом не думала.
— А теперь она не нервничает, конечно! — опять вклинилась Надя.
Настя вообще добрая. А Надя — не очень. Ну, то есть не то чтобы недобрая, просто она любит командовать. И разговаривает все время, будто приказы отдает. Я думаю, это потому что она тренером по плаванию работает, привыкла кричать и в свисток свистеть. Мы с ней никак не можем общий язык найти. Но на Надю мне почти все равно, а вот Настя… Ей ведь правда нервничать нельзя…
— Я вообще не понимаю, как вы могли все это скрыть, — сказала мама и смотрела на меня так, будто я ей совсем чужая, будто она меня даже не узнаёт.
— Сами виноваты, — подала от плиты голос бабушка. — Нечего ребенка одного на речку отправлять, да еще и с малышами.
— Да мы все заняты были! — возмутилась Надя.
— Ничего. Всех дел не переделаешь.
Я потом видела, что Настя с Васькой разговаривает один на один. Ну все. Я предательница и клятвопреступница. Вообще меня меньше всех они любят… ну, все они.
И что про меня теперь Руслан подумает?
Я к бабушке подошла, обняла ее.
— Спасибо, баб.
Она молча, как обычно, по спине меня погладила.
— Будешь чай с пирожками?
Я кивнула. Чай с бабушкиными пирожками — это самое то сейчас.
— Давай с ревенем сделаем? Я как раз утром нарвала.
И мы с ней гору пирожков напекли. С ревенем и ежевикой. И все, между прочим, ели, даже Надя!
