— Сходить не мог? — процедил я сквозь зубы.
Он безоблачно улыбнулся:
— Вон она идет!
Не знаю, может, я ее без этой подсказки и не узнал бы. Я привык видеть ее в растянутой футболке и шортах, ну, или в сарафане простом каком-нибудь. А тут она выступила из темноты сада в освещенный круг песочницы: на ней было темно-синее платье, бусы — белые горошины, туфли на высоченном каблуке. А главное — лицо. Ну, какое-то совсем другое. Не ее даже. Может свет так падал, я не знаю.
Она подошла к забору, самодовольно улыбнулась. Будто знала, зачем я ее позвал. Будто она придумала какую-то такую веревку, чтобы держать меня на привязи, и радуется теперь.
— Привет, — сказал я как можно наглее. — Велик дашь?
— Да конечно, велосипед — это предлог! Ты ему нравишься!
Мы с Машей и Янкой мыли посуду. Сегодня Марьяшке годик исполнился, у нас большой праздник был! Марьяшка ужасно хорошенькая! Я бы ее всю зацеловала! И она совсем не капризная, ко всем идет, всем улыбается!
Все-все к нам приезжали, еле поместились за столом во дворе. Только посуды теперь — гора! А мыть, конечно, нам. Мыли ее в пяти тазах. Каблуки и платье я уже сняла, но волосы еще не распустила и макияж не смыла. Поглядывала на себя в старое мутное зеркало над раковиной во дворе. Так круто, что Руслан увидел меня — вот такой!
Машка с Янкой вовсю строили теории. Я для вида сопротивлялась. Но вообще-то было приятно.
— Да ему правда захотелось покататься. Представьте, велика нет…
— Ага, или тебя увидеть! Они вообще-то не бедные; любил бы кататься — давно бы купили ему хоть велосипед, хоть мотоцикл!
— Что ты как маленькая, совсем ничего не понимаешь? Отличный предлог!
Мы засмеялись. Мне так хорошо-хорошо сделалось оттого, что девочки думают, будто Рус в меня влюбился! Даже если это не так, все равно! Мама говорит: «Мечтать не вредно, вредно не мечтать!» Очень вредно! Я постоянно мечтаю! Вот мечтаю, что скоро Рус вернется и, перед тем как отдать мне велосипед, придержит его чуть-чуть, а я буду по другую сторону от рамы, и он вдруг меня поцелует. Я еще ни разу не целовалась. Хотя уже влюблялась. Два раза. Но всегда безответно.
Я ждала его полночи точно! А может, до самого утра! Даже когда бабушка велела ложиться спать, даже когда все уснули. Я лежала между Машей и Риткой и прислушивалась как дура: вдруг услышу, как зашуршат шины по дорожке, вот-вот сейчас уже, через минутку… а потом калитка скрипнет — мы не закрываем ее даже ночью. Он, может быть, стукнет в окно, или я сама уже выйду.
