Островитяне | страница 2

Если меня спросят, люблю ли я играть в «Скрабл», то я, наверное, скажу нет. Хотя здесь мы с Вадимом играем в него каждый день. Традиция. Вадим — это мой дед. Так уж сложилось, что я их с бабушкой зову по именам. Я и маму с папой по именам называю, когда к ним обращаюсь, они меня так сами приучили.

Вадим научил меня играть в «Скрабл», когда я еще маленьким был, и я жутко гордился, что у нас с ним такая вот общая, очень взрослая и умная игра. И так все вокруг восхищались, что я с дедом наравне играю и даже иногда выигрываю, что я не сразу понял, что мне скучно. А когда понял, все равно продолжал играть с ним каждый день. По привычке, что ли…

Ну, и не хочется деда обижать. Он хороший. Правда, мы совсем недавно… ну, сблизились. А в детстве я его совсем не помню. Будто его не было. Будто он только в мои одиннадцать лет вдруг понял, что я человек и со мной можно разговаривать, ездить на рыбалку, обсуждать новости и фильмы, которые вместе посмотрели. Оля на него сердится. Когда мы собирались на рыбалку в последний раз, она просила взять с собой Артема, но дед не согласился.

— Что я буду с ним там делать? — сказал он, и мы уехали вдвоем.

Мой дед не умеет с маленькими. И со мной не умел, пока я не дорос до сознательного возраста, чтобы можно было поговорить.

И этот «Скрабл» остался у нас с ним с тех времен, когда он не знал, что со мной делать, о чем разговаривать, как себя вести. На рыбалку редко удается, раз в неделю, и то если повезет, а в «Скрабл» хоть каждый вечер играй. Вот мы и играем. Ну а что еще в этой деревне делать? С утра Оля иногда устраивает «трудотерапию», так она это называет: просит полить две грядки с зеленью и морковкой, собрать упавшие за ночь сливы и яблоки. Но всей работы тут на полчаса. Потом начинается нестерпимое пекло. На речку раньше пяти часов дня мы не ходим, потому что дневное солнце считается самое опасное, да и песок раскаляется так, что пока добежишь по нему до воды, все ступни сожжешь, никакие тапки не помогают.

Когда я был тут последний раз, два года назад, то катался на велике, объехал все окрестности, все ближайшие ерички[1] и деревушки, но в этом году даже заикаться не стоит, а то начнется опять истерика с обмороками. Телевизора у них нет принципиально. Интернета тоже нет. Не принципиально, а просто его нет во всей деревне. Надо было попросить отца купить мне модем с симкой. Не сообразил. А теперь уже поздно — я тут безвылазно на целый месяц.