Дю Пакье вновь стал думать, кого бы сманить из Мейсена. Лучше всего подошел бы сам Бёттгер, изобретатель фарфора, но к тому времени он был уже тяжело болен и в любом случае давние отношения с королем не позволили бы ему переехать в Вену. Тогда дю Пакье перенес внимание на родственников Бёттгера. Штейнбрюк, смотритель мануфактуры, славился своей неподкупностью, но у Бёттгера был сводный брат, Тиман, человек куда менее щепетильный. Тиман переехал в Дрезден вместе с матерью и сестрой и поступил лейтенантом в гвардию. Из-за буйного нрава он то и дело попадал в переделки, чем доставлял Бёттгеру много беспокойства.
Тиман отчаянно завидовал удачливому сводному брату, любимцу короля. Нет свидетельств, что он работал с Бёттгером, но кое-что о производстве фарфора Тиман явно знал и был знаком с людьми из ближайшего окружения брата, в том числе с проходимцем Мельхорном. Когда дю Пакье предложил ему деньги, Тиман без колебаний предал смертельно больного родственника. Вместе с Мельхорном он изготовил из папье-маше макет мейсенской печи, который и отправил в Вену. Тамошнюю печь переделали в соответствии с этим образцом, однако у дю Пакье по-прежнему ничего не получалось.
Шли месяцы, деньги утекали, и предприимчивый голландец постепенно начал осознавать, как сложно сделать настоящий фарфор. Без толкового специалиста начинание было обречено на провал. Чтобы не повторять прошлых ошибок, дю Пакье отвернулся от бесчисленных «арканистов», якобы узнавших секрет из хмельной болтовни Бёттгера. Ему нужен был мейсенский мастер, действительно сведущий в производстве фарфора.
И такой человек нашелся — Самуэль Штёльцель. Он давно трудился на Мейсенской фабрике, руководил подготовкой фарфоровой массы и обжигом. Более того, он начал помогать Бёттгеру еще в Альбрехтсбурге, десять с лишним лет назад. Его вымотали постоянные распри с Кёлером, низкое жалование — всего сто пятьдесят талеров в год — и несвобода.
В довершение бед он влип в неприятную историю сердечного свойства. Штейнбрюк узнал, что Штёльцель завел в горнорудном городке Фрайберг девицу, и теперь она ждет ребенка, а возмущенные родственники требуют загладить вину. Из-за того, что злополучная связь получила огласку, Штёльцель не мог жениться на девушке, с которой был обручен в Мейсене.
В самый разгар неприятностей Штёльцель получил от дю Пакье письмо с заманчивым предложением: если он переедет в Вену и сможет вместе с Гунгером успешно изготовить фарфор, то получит жалованье в тысячу талеров, бесплатное жилье и все необходимое оборудование. Для загнанного в угол Штёльцеля это казалось идеальным выходом.
