– Господи, побрейся ты, что ли.
И тут мой взгляд, как радар, засекает красный «ламборджини-кунташ», припаркованный у тротуара, он сияет в свете уличных фонарей, и я замираю на месте, с трудом глотаю таблетку валиума, и он неожиданно бьет мне в голову, причем весьма ощутимо, и все вдруг становится далеким и абсолютно неважным: черные парни под крэком идут к ближайшей дискотеке, стая голубей вьется в небе, сирены «скорой помощи», гудящие такси, какая-то крошка в платье от Betsey Johnson – это все тает и дергается, как при покадровой фотосъемке – но при этом как будто в замедленной киносъемке, – солнце садится, город темнеет, а я вижу только красный «ламборджини» и слышу только собственное ровное, тяжелое дыхание. Не знаю, сколько прошло времени, но я все еще стою там и пускаю слюни.
Я ухожу с работы в четыре тридцать, иду в «Xclusive» и занимаюсь там с гантелями ровно час, потом беру такси и еду через парк в салон Gio’s, расположенный в гостинице Pierre, чтобы сделать массаж лица, маникюр, а если время позволит, то и педикюр. Я лежу на высоком столе в одном из кабинетов и жду Хельгу, моего косметолога, которая займется моим лицом. Моя рубашка от Brooks Brothers и костюм от Garrik Anderson висят в шкафу, туфли без шнурков от A.Testoni стоят на полу, носки за тридцать долларов от Barney’s засунуты внутрь туфель; на мне остались только шестидесятидолларовые трусы-боксеры от Comme des Garçons. Легкая рубашка, которую я должен был надеть, осталась в душе; я хочу, чтобы Хельга видела мое тело, чтобы она увидела мою грудь, чтобы она заметила, каким крепким и, блядь, накачанным стал у меня живот с тех пор, как мы с ней виделись в последний раз, хотя, честно сказать, она старше меня – ей лет тридцать или даже тридцать пять, – и я вообще не собираюсь ее ебать ни под каким видом. Я потихоньку пью диетическую пепси, которую мне принес Марио, служащий, – я попросил пепси с измельченным льдом, хотя пить мне не хочется.
Я беру сегодняшний номер «Post», который лежит на стеклянном журнальном столике от Smithly Watson, и просматриваю колонку светских сплетен, потом мне на глаза попадается статья про этих тварей, которые наполовину птицы, наполовину грызуны – по сути дела, это голуби с крысиными головой и хвостом, – их обнаружили где-то в канализации в центральной части Гарлема, когда они пытались пробраться к центру города. Статью сопровождает нечеткая фотография, но эксперты, по словам «Post», полностью убеждены в том, что это фальшивка. Как обычно, эта история не пугает меня, напротив, я испытываю смутное раздражение, когда думаю о том, сколько времени и сил потратил какой-то дурак, чтобы это придумать: подделать фотографию (да и подделка, надо заметить, паршивая; штуковина на снимке похожа на ебаный бигмак), послать фотографию в «Post», потом «Post» долго думает (споры, дебаты, попытки в последнюю минуту послать это к черту), нужно напечатать фото, нужно, чтобы кто-нибудь написал статью, взял интервью у экспертов, и в итоге статью все-таки публикуют в сегодняшнем номере на третьей странице, чтобы сотни тысяч людей обсуждали ее за обедом. Я закрываю газету и, устав от раздумий, просто лежу и смотрю в потолок.
