Дверь в кабинет открывается, и появляется девушка, которую я раньше не видел. Она входит, сквозь прикрытые веки я вижу, что она достаточно молодая, судя по всему, итальянка и выглядит на все сто. Она улыбается, садится в кресло у моих ног и приступает к педикюру. Она выключает весь верхний свет, за исключением галогеновых светильников, освещающих мои ноги, руки и лицо; комната сразу погружается во мрак, и теперь я уже не могу разглядеть, какое у нее тело, я вижу только ее ботинки из серой замши и черной кожи от Maud Frizon. В сегодняшнем «Шоу Патти Винтерс» рассказывали об НЛО, которые убивают людей. Появляется Хельга.
– А, мистер Бэйтмен, – говорит Хельга. – Как поживаете?
– Все хорошо, Хельга, – говорю я, напрягая мышцы живота и груди. Глаза у меня закрыты, и кажется, что мышцы действуют сами по себе, без моего участия. Но Хельга аккуратно надевает на меня рубашку и застегивает ее, делая вид, что она не замечает волнообразных движений под чистой загорелой кожей.
– Быстро вы к нам вернулись, – говорит она.
– Я был тут два дня назад, – говорю я смущенно.
– Я знаю, но… – Она замолкает и идет к раковине мыть руки. – Ладно, не важно.
– Хельга? – говорю я.
– Да, мистер Бэйтмен?
– Я шел сюда и увидел пару мужских мокасинов от Bergdorf Goodman, они стояли около соседнего кабинета, кажется, их должны почистить. Чьи они, ты не знаешь? – говорю я.
– Мистера Эрлангера, – говорит она.
– Мистера Эрлангера из Lehman’s?
– Нет, мистера Эрлангера из Salomon Brothers.
– Я тебе когда-нибудь говорил, что мне хочется надеть маску с такой желтой рожицей и улыбкой во весь рот, включить CD-версию песни Бобби Макферрина «Don’t Worry, Be Happy», взять девушку и собаку – колли, чау-чау или шарпея, не важно, – а потом включить аппарат для переливания крови и перелить кровь собаки в тело этой девки, ну и наоборот, разумеется… я тебе этого никогда не говорил?
Пока я говорю, я слышу, как девушка, которая занимается моими ногами, начинает тихонько напевать себе под нос мотивчик из «Отверженных», потом Хельга проводит мне по лицу влажным ватным шариком, чтобы очистить поры. Я истерически смеюсь, делаю глубокий вдох и дотрагиваюсь до груди – ожидая, что мое сердце бьется сейчас быстро и нетерпеливо, но из груди не доносится ни звука, такое ощущение, что я уже умер.
– Тише, мистер Бэйтмен, – говорит Хельга, проводя мне по лицу губкой из люфы, которая колется, а потом холодит кожу. – Расслабьтесь.
– Хорошо, – говорю я. – Расслабляюсь.
