– Пап, ты что собираешься делать?
– Осмотреть яхту.
– Можно мне с тобой?
– Нет. Ты остаешься.
– Но я хочу с тобой.
– Твое место здесь. И потом, там глубоко.
– А я тебя увижу?
– Да. Я буду время от времени вылезать и проверять, как ты тут. Все ли в порядке.
– Я хочу с тобой.
Отец остановился.
– Тебе со мной никак нельзя. Ветер унесет одежду. Кто-то ведь должен о ней позаботиться.
Свернул вещи в тугой узел. Боже, до чего же холодно! Наклонился и поцеловал мальчика в лоб. Сказал:
– Брось волноваться. И не теряй бдительности.
Голый зашел в воду, остановился и, пригоршнями зачерпывая воду, облился. Затем зашагал – брызги во все стороны, – и нырнул ласточкой, и поплыл.
Проплыл вдоль борта и развернулся, взрезая воду, задыхаясь от холода. Поручни в средней части почти касались воды. Подтянулся повыше: металл потускнел, изъеден солью, но все же удалось разобрать полустертые золотые буквы. «Пахаро де Эсперанса». Птица надежды. Тенерифе. Два пустых крана, на которых раньше крепились спасательные шлюпки. Схватился за поручень, и взобрался на борт, и на четвереньках пополз по наклонной палубе, трясясь от холода. Несколько мотков тросов, сорвавшихся с крюков. Отверстия с лохматыми краями в дереве, откуда с мясом выдраны такелажные скобы. Какая-то невиданная сила опустошила всю палубу. Помахал мальчику, но тот не ответил.
Каюта с невысокой покатой крышей и иллюминаторами по бокам. Нагнулся и стер налет сероватой соли со стекла, пытаясь заглянуть внутрь. Ничего не смог разглядеть. Толкнул низко посаженную тиковую дверь. Заперта. Надавил костлявым плечом. Огляделся по сторонам, ища, чем бы ее вскрыть. Не мог унять дрожь, зубы клацают. А что, если вышибить дверь – один удар ногой и… Но, поразмыслив, передумал. Сцепил руки в замок и ударил по двери со всего размаха. Кажется, поддается! Еле-еле. Продолжал биться в дверь: косяк треснул изнутри, и наконец дверь открылась. Широко ее распахнул и по трапу спустился в каюту.
На полу толстым слоем, чуть ли не до уровня первой переборки, лежит мокрая бумага и мусор. Кислый застоявшийся воздух. Холодный и влажный. Сначала решил, что судно разграбили люди, но потом догадался, что это океан постарался. Посреди кают-компании стол красного дерева с сеткой по краям. Дверцы шкафчиков открыты и болтаются, на всех медных накладках и ручках – зеленый налет. Прошел дальше проверить шкафчики в глубине. Мимо камбуза. По полу рассыпаны кофе и мука, валяются алюминиевые банки с консервами, примерно половина раздавлены, покрыты ржавчиной. Гальюн с металлическим унитазом и раковиной. Слабый свет проникает сквозь верхний ряд иллюминаторов. Повсюду разбросаны инструменты. В луже покачивается спасательный жилет.
