21-го ноября. Я упалъ духомъ; я сегодня чувствовалъ себя какъ бы погруженнымъ въ глубокое болото, подобно пророку во рве.
22-го ноября. Сегодня мы принимали участіе въ молитвенномъ собраніи у Даніила Вилера на Охте; тамъ были Станфильдъ и В. Алленъ; мы совершили свою духовную молитву среди глубокаго молчанія.
23-го ноября. Мы виделись съ разными очень дельными лицами, которыя весьма удовлетворили насъ своею беседою; между прочимъ, мы познакомились съ однимъ бывшимъ евреемъ Соломономъ. Это человекъ, который при большихъ природныхъ дарованіяхъ отличается детскою простотою. Онъ говорить мало, но душа его украшена кротостію и смиреніемъ; онъ искренно ищетъ живой веры и знанія, спасающаго во Христе Іисусе.
28-го ноября. Я нахожусь подъ вліяніемъ внутреннихъ волненій. Теплы были молитвы мои за народъ, среди котораго я нахожусь. Вместе съ любезнымъ Алленомъ я посетилъ разныя тюремныя заведенія, называемыя «съезжими». Они напоминаютъ собою некоторыя лондонскія тюрьмы, но заключенные находятся здесь въ более близкомъ между собою общеніи. Молодыя женщины, заключенныя изъ-за маловажныхъ проступковъ, часто даже по одному подозренію, подвержены вліянію людей, давно загрубевшихъ въ пороке. Мы выхлопотали свободу двумъ молодымъ заключенными Въ грустномъ расположеніи духа мы провели потомъ несколько времени у министра внутреннихъ делъ. Возвратившись домой, мы совершили сердечную молитву, прося Господа руководить и наставить насъ, дабы все, что мы предпринимаем, могло служить къ большей славе его святаго имени. У министра мы встретили большое общество; тамъ были, между прочими, его мать, его племянникъ — князь Щербатовъ и княгиня Щербатова, княгиня Мещерская, ея двоюродная сестра — княгиня Софія, княгиня Трубецкая, г. Поповъ и секретарь библейскаго общества — Патерсонъ. Мы имели у министра случай говорить о религіи; сердца некоторыхъ изъ присутсвовавшихъ, казалось, были открыты и готовы къ принятію свидетельства истины, о которой мы говорили имъ съ любовію ко Христу.
30-го ноября. Сегодня утромъ мы провели два часа съ княземъ Александромъ Голицынымъ и съ Поповымъ; князь раскрылъ предъ нами свое сердце въ духе свободы и общенія христіанскаго; мы чувствовали, что онъ крещенъ съ нами единымъ духомъ, и провели у него драгоценный часъ въ безмолвіи и въ духовномъ единеніи съ нашимъ Господомъ.
5-го декабря. Въ последніе дни мы видели много несчастныхъ и страдали вместе съ ними, съ одними — по причине ихъ пороковъ, съ другими — ради несчастія ихъ. При посещеніи большихъ и малыхъ тюремъ мы вообще были глубоко потрясены: въ некоторыхъ изъ нихъ очень грязно и много насекомыхъ, особенно клоповъ; запахъ нестерпимъ. Я провелъ сегодня также несколько часовъ у княгини Мещерской и имелъ пріятную беседу съ ея сестрою, которая посвящаетъ значительную часть времени на молитву и религіозныя размышленія. «Я понимаю», сказала она мне прямо и просто, «что тотъ, котораго никто не можетъ ни понять, ни изобразить, долженъ быть почитаемъ въ духе и истине». Мы обедали у Веннинга; кн. Голицынъ, Поповъ и Патерсонъ были, кроме насъ, единственные гости. Князь разсказалъ про императора некоторыя интересныя подробности, могущія служить очевиднымъ доказательствомъ его благочестія и христіанскаго сочувствія къ страждущимъ.
