– Как твой папа мог позволить что-то такое твоей маме?
– Ну как? – отвечала я. – Она нас всех терроризировала. Ты себе не представляешь, какая она страшная в гневе.
– Я понимаю. Но это ведь его родители. Значит, ему было на них плевать?
– Не говори так! – возражала я. – Он их очень любил.
– Тогда как он мог такое позволить?
– Он сделал выбор. Создал свою семью и считал, что теперь жена и дети важнее его матери.
– Но его ведь никто не заставлял бросать семью во имя матери. Дело было только в том, чтобы уделить ей больше внимания, общаться с ней, в конце концов, поехать на похороны.
– Да, я понимаю... Мне его все равно очень жалко, он ведь такой добрый... А мама всегда думала только о себе, при этом всегда придумывая какие-то теории и причины, по которым надо было поступить именно так, как ей хочется.
– Например?
– Во-первых, она построила себе ширму из приличий и вежливости. Что, мол, неприлично так себя вести в гостях, нельзя на себе фокусировать внимание и тому подобное. Бабушка ведь все равно была уже очень больна, и сложно было ожидать другого поворота событий. А во-вторых, мы ведь первый раз в жизни в Америке, ещё несколько лет назад об этом даже мечтать не могли. И как теперь срывать такую поездку? Билеты дорогие, а бабушке это уже все равно ничего не даст, даже если папа прилетит. А нам что делать? Тоже лететь? Или оставаться и без него догуливать каникулы?
– Да, вроде все логично. Но есть вещи, которые логике не поддаются. Это просто не по-людски.
– Я знаю. Мне очень сложно это вспоминать. Я и тогда мало что понимала, но когда вспоминаю сейчас, вообще ничего не понимаю. Как можно было заставить папу не лететь на похороны? Что это за аргумент, что она не может с нами одна возвращаться домой? Нам было 10-12 лет, не грудные малютки. И как матери вообще было не стыдно кричать на нас за то, что мы плачем из-за смерти своей бабушки? Последний раз я её видела, когда мне было девять лет, в день отъезда в Китай. Бабушка стояла за ограждением кладбища и махала вслед нашей машине. А до этого мы с ней проводили очень мало времени, потому что мама всегда была против. Вторая бабушка у нас в это время жила неделями, а с папиной мамой мы виделись не чаще раза в 7-10 дней, и то коротко. Она осталась там одна, дедушка умер тремя годами раньше, кроме нашего папы у неё детей больше не было, и вот в 71 год она оказалась без мужа, сына, внуков и с больным сердцем.
– Да уж... Слушай, а неужели после всего этого вы и правда догуляли ваши каникулы?
