— Нельзя исключить, однако, что ее подстерег какой-то маньяк, даже не осознававший, насколько близко от него часовой на посту.
— Справедливое замечание, однако улики и показания свидетелей говорят как раз об обратном.
— И почему ей вздумалось пойти на это именно в ночь своего дежурства? — спросила Синтия.
— Для остроты ощущений. Она же обожала всяческие психологические фокусы и игры. Вспомни, как она развлекалась в подвале.
— Но при этом на службе она выполняла свои служебные обязанности не хуже других. Все прочее она оставляла для другой своей жизни.
— Верно подмечено, — кивнул я. — Как ты думаешь, Сент-Джон от нас ничего не утаивает?
— Он был откровенен в своих оценках. В целом, мне думается, он выложил нам все, что знал. А как вела себя Роббинс?
— Она рассказала мне даже больше, чем сама предполагала, что знает. Милая деревенская девчушка из Алабамы.
— Которая вполне годится тебе в правнучки, судя по ее званию.
— И, вполне возможно, еще девственница.
— В таком случае бегает она быстрее своих дядюшек и братьев.
— Бог мой, да у нас сегодня редкое настроение!
— Извини, — почесала она пальцем висок, — ты сам первый начал. Я от тебя скоро с ума сойду.
— Лучше сходи перекусить. А я тем временем позвоню Карлу Густаву, пока он не узнал эту новость от кого-нибудь другого и не приказал меня пристрелить.
— О’кей, — сказала она, вставая. — Я хотела бы и дальше участвовать в расследовании, Пол. Имей это в виду.
— Это решать не мне, а герру Хелльманну.
— Это тебе решать, — ткнула она меня пальцем в живот. — Ты скажешь ему, что я тебе нужна.
— А если нет?
— Ты скажешь!
Я проводил ее на улицу до машины, и она села за руль.
— Эти шесть часов и двадцать две минуты совместной работы доставили мне удовольствие, — сказал я.
— Благодарю, — улыбнулась она. — Мне и самой приятно было сотрудничать с тобой минут четырнадцать. Где и когда мы встречаемся?
— Здесь же, в четырнадцать ноль-ноль.
Она вырулила со стоянки, и я проводил красный «мустанг» взглядом, пока он не слился с общим потоком.
Вернувшись в дом, я узнал, что из себя представляет выделенный мне для работы кабинет. Кент расщедрился на чулан без окон, где помещалось два стола, два стула, узкий шкаф с папками документов и еще оставалось место для мусорной корзины.
Я сел за стол и пролистал еще раз записную книжку в кожаном переплете. Потом отшвырнул ее в сторону и попытался все это обдумать. Нет, не собственно дело, а все, что было с ним связано, отношения между замешанными в нем людьми. И не в последнюю очередь, оптимальный курс действий, которого мне следует придерживаться, чтобы не сломать себе шею.
