Страшно ступать в пустоту.
Об этой бездне Иисус говорит так: «Страх — не то, чем ты являешься, поскольку Ты сам — абсолютная бездна. А боязнь Того, чем ты являешься, — это невежество».
Вся история сводится именно к телу, к инстинкту сохранения этого тела.
Это глупость воображения, что мы были рождены. Из-за него присутствует страх. Любая идея о существовании несёт с собой страх, а поскольку всякая идея вызвана воображением, то её нужно подтверждать. И чтобы это сделать, ей всегда необходимо другое воображение. Пустота невыносима, поскольку пустота означает отсутствие двойственности: в ней нет даже этого первого воображения, а без двойственности, естественно, нет и другого. Так что бояться Того — того, чем мы являемся, то есть того, что есть в отсутствие двойственности, — скорее глупо. Мы даже не представляем, насколько мы можем быть глупы.
Это лечится.
Да, мы можем излечиться от глупости. Но что бы мы ни лечили, принадлежит глупости, поскольку Знание не нуждается в исцелении, оно необусловлено. Прекрати прилагать усилия, и глупость исчезнет сама по себе точно так же, как она пришла. Поэтому «будь тихим и смотри». Пришедшая глупость уйдёт, но То, которое есть Знание, присутствует до, во время и после всего, что есть.
Как такое возможно, чтобы Абсолютное принимало себя за относительное?
Тебе никогда не удастся раскрыть эту тайну. Влюбляясь в идею о себе, пробуждаясь к этой первой «я»-мысли — первой идее существования, — ты уже оказываешься снаружи. Если ты принимаешь первое проявление света за истину, за То, что ты есть, ты выходишь из Того, что ты есть, и попадаешь в воображение. И ты не можешь поступать иначе, ты всегда будешь влюбляться в то, что ты есть, снова и снова. Таким образом, есть ты и объект твоей любви, я и моё, и это неизбежно. Но ты должен быть Тем, что ты есть, несмотря на роман «меня и меня самого», потому что ты всегда будешь влюбляться снова. Ты ничего не можешь с этим поделать, и из-за любви к Себе Ты хочешь Себя познать. Познавая Себя, Бог впадает в невежество. Когда Бог познаёт Бога, Он превращается в объект познания и тут же проваливается в темноту неведения.
Пробуждённое существо прекращает этот роман.
Нет, идеи прекращения нет, так же как идей о до или после. Красота в том, что никогда не было и никогда не будет пробуждённого существа, равно как никогда не будет существа, которое не пробуждено. Оба они — идеи.
