Я восстал от этого сна совершенно удрученный, опустошенный и обновленный и расплатился с ней без сожаления.
— Можно мне на посошок еще вот этого? — я кивнул на чашу. Как-то быстро я подсел на зелье.
— Конечно! — благодушно сказала Эстер, с нежностью разглядывая денюжку. — У тебя нет какой-нибудь майки ли джинсов? А то у нас тут вообще нет никакой одежды.
Я подарил ей фирменную майку с надписью «Комсомольская правда», которую я приберег для Фиделя Кастро. Пусть здесь, в кубинской глубинке, красуется на прекрасной женской груди название далекой русской газеты. Она это заслужила больше, чем любой Президент. И газета, и Эстер.
Я постепенно продвигался к моему другу в Сантьяго, останавливаясь в различных городках. Поначалу я дивился на древние постройки позапрошлого века, на старинные конные экипажи и повозки, на экзотические автомобили, похожие на музейные экспонаты, на яркие велокары и шустрые мотокары, и конечно же на грудастых, ногастых и задастых мулаток, но вскоре все они стали казаться мне похожими друг на друга, как сестры-близнецы. Это в России мулатки — экзотика. Здесь они — однообразные, коричневые будни.
Городок Баямо, вставший на моем пути, по нашем меркам — районный центр. Он, несмотря на некоторую кажущуюся захудалость — столица провинции Гранма, той самой, откуда началась великая Кубинская революция. Баямо славится не только тем, что дал стране 22 генерала, участвовавших в войнах за независимость, но и самыми красивыми мулатками на земле. Я легко нашел комнату для ночлега всего за 20 песо, но без кондиционера, зато с холодным душем. Зато с сортиром в помещении. Правда, апартаменты располагались рядом со скотным двором, откуда доносились страшные крики свиней. Насколько различал мой слух, их было три. Они почему-то вели ночной образ жизни.
Аборигены тепло приветствовали меня, ласково улыбались, приветливо махали руками. В одном из узких переулков в тесном дворике пела и плясала мулатствующая молодежь. Завидев меня, они толпою, словно цыгане, выскочили и бросились обнимать меня, как брата. Баямки, словно русалки в омут, затащили меня во двор, понудили меня танцевать. Пацаны налили какой-то гадости в стакан и стали требовать, чтобы я выпил.
— У Хосе день рождения! — показывали они на худенького негритенка лет пятнадцати. — Выпей за его здоровье. Таков закон.
— Мне нельзя, я болен, — печально поведал я, не в силах заставить себя выпить это вонючее пойло.
— Тогда купи ему подарок! — нашли альтернативный выход праздные баямцы.
