— Пива! Пива ему купи! — заорали пацаны.
Мы пошли в магазин, и я купил им двадцать бутылок пива. Когда мы вернулись во двор, одна шустрая кудрявая чаровница мулатка, сверкая очами, пылко схватила меня за руку:
— Пошли, амиго, я тебе мой дом покажу!
Я, признаться, очень люблю смотреть дома незнакомых девушек. Тем более на Кубе. Мне все здесь было интересно. Мы, нагнувшись, пролезли в низкую нишу, вошли в небольшой внутренний дворик, поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. На минуту какое-то неприятное предчувствие охватило меня и тут же отпустило. Куда я прусь? Зачем? Эх! Лучше бы оно меня не отпускало! Проклятое журналистское любопытство! Всегда оно подставляет меня. Мужики! Никогда! Слышите? Никогда не ходите смотреть дом с молоденькими мулатками!
— Вот это моя комната! — сказала девушка, закрывая за собой двери на засов. Сказать, что комната была скудно обставлена, было бы для нее комплиментом. Там стояла лишь кровать, сиротливо покрытая матрацем. Обои были кем-то старательно ободраны, и синеватая штукатурка постыдной наготой взирала со всех сторон на меня.
— Уютненько! — похвалил я. Со двора слышались звуки зажигательного танца. Девушка вдруг стала подпевать, энергично вихляя бедрами, элегантно сбрасывая с себя немногочисленные одежды: шорты, майку, трусы. Прямо ни дать ни взять «9,5 недель»!
— Не стоит этого делать… — сказал строго я. — Ну-ка! Оденьтесь немедленно!
Я в панике пытался открыть засов, но девушка тянула меня за руки, танцуя со мною ламбаду в одиночку. Она, смеясь, наступала на меня своей папайей, игриво тыча мне в лик презервативом: дескать, не боись, все чики-пуки.
— Перестань, крошка, — вяло и неохотно вырывался я от нее. После того, что с нами случилось, я, как корреспондент великой российской газеты, должен был на ней жениться. Два раза. Я сфоткал ее пару раз и спустился вниз.
Там за столиком сидел чернокожий громила с выпученными глазами, похожий на Надежду Константиновну Крупскую, только черную. Перед ним стояла бутылка рома. Второй мужик, помельче, стоял рядом. Сбылись мои худшие предчувствия. Почему-то лучшие сбываются реже.
— Ола! — тепло приветствовал я их мимоходом и попытался было незаметно пройти мимо.
— Постой! — остановил меня рукой за майку тот, что похож на Крупскую.
— Только быстро, я тороплюсь, — сказал я. — Сигар мне не надо.
— Садись! — сказал мрачно Крупский. Я благоразумно последовал его приглашению.
— Соледад еще нет восемнадцати, — грустно заметил он, закуривая.
