Услышав свое имя, пес проснулся и посмотрел на нее. Затем подошел, чтобы она его погладила.
— Пока ты спал, — продолжила она, — я снова села за вышивку и увидела, что меня ждет отец. Это было только что, днем. Теперь они начали таскать бревна, чтобы сделать стену. И ты заметил, Мэтти, как изменился Лес?
Он покачал головой.
— Я смотрел на людей.
— Лес становится гуще. Так что надо торопиться, Мэтти.
Как странно. Ведь то же самое увидел Вождь.
— Кира, — сказал Мэтти.
— Да?
Она вытаскивала еду из шкафа.
— А ты не видела молодого человека с голубыми глазами? Примерно твоего возраста? Мы зовем его Вождь.
Она постояла, раздумывая. Прядь темных волос упала ей на лицо, и она поправила ее рукой. Затем покачала головой.
— Нет, — проговорила она, — но я чувствовала его.
Они проснулись рано. Солнце только начало подниматься, в окна Мэтти видел залитый янтарным светом сад. Густой вьюн, окутавший высокую деревянную решетку, который накануне, когда он только пришел, был просто зеленым, теперь был весь покрыт раскрывшимися сине-белыми цветами. За ним на высоких стеблях трепетали от утреннего ветерка крошечные цветки астры, темно-розовые с желтой серединой.
Почувствовав, что Кира рядом, он обернулся и увидел, что она тоже смотрит в окно.
— Тебе непросто будет оставить это, — заметил он.
Но она улыбнулась и покачала головой.
— Время пришло. Я всегда знала, что пора настанет. Я давно сказала об этом отцу.
— Он говорит, что там у тебя тоже будет сад. Он просил передать тебе это.
Он кивнула.
— Ешь быстрее, Мэтти, и пойдем. Шкоду я уже покормила.
— Помочь? — спросил Мэтти с набитым ртом. Он ел сладкий кекс, который Кира дала ему, и смотрел, как она прилаживает свою ношу к спине, перекрещивая лямки на груди. — Что у тебя там?
— Не надо, я справлюсь. Это моя рама и кое-какие иголки и нитки.
— Кира, дорога будет тяжелой и долгой. Времени на вышивание у тебя не будет.
Мэтти осекся. Конечно, ей это необходимо. Ведь именно через все это к ней пришел ее дар.
Она сложила еду в рюкзак Мэтти и в его свернутое одеяло. Ноша получилась тяжелее, чем когда он выходил из дома, потому что теперь их было двое. Но Мэтти чувствовал себя сильным. Он был почти рад, что она не разрешила ему вылечить свою ногу, потому что от этого он потерял бы много сил и пришлось бы отдыхать несколько дней, и все равно в Лес он пошел бы менее подготовленным и более уязвимым.
А еще он видел, что она привыкла к своей палке и хромой ноге. Она всю жизнь ходила так, так что она справедливо говорила, что это стало частью ее самой. Это и была она. Если бы она превратилась в быстроногую Киру с двумя прямыми ногами, то стала бы другим человеком. А в этот поход Мэтти не мог отправиться с чужаком.
