– Мне так хочется нырнуть! – сказала я, лакомясь креветкой на бамбуковом шампуре.
Роберт поежился.
– Ты серьезно?
– Представляю, какая там красотища!
– Разве стоит из-за этого рисковать? Вдруг утонешь или легкое лопнет?
Я со смехом впилась зубами в колечко ананаса.
– Ты слишком драматизируешь!
Он забрал у меня колечко ананаса, поцеловал, накрутил себе на палец мой локон.
– Ты заставляешь меня волноваться, не староват ли я для тебя.
– Глупости! – Наши девять лет разницы казались мне чепухой. Почему это должно его тревожить?
Он оставил в покое мои волосы и сказал с улыбкой:
– Хочешь нырнуть – нырнем. Не хочу лишать тебя того, чего тебе хочется.
– Например, работы, – ляпнула я и сразу об этом пожалела. В первый понедельник после нашего возвращения с Гавайев мне предстояло приступить к работе, и Роберту это не очень нравилось. Он поднял ладонь, чтобы пресечь мою болтовню.
– Хочешь – попробуй. Я уже тебе говорил, не надо снова и снова к этому возвращаться.
– По воскресеньям я буду готовить, так что по вечерам в будни останется только разогреть, воспользовавшись духовкой. – Мы предполагали, конечно, нанять горничную, но не для готовки. – Я буду обязательно возвращаться вовремя, чтобы все успеть.
Жены всех его друзей в Рейли ждали мужей по вечерам, чистенькие и причесанные, у накрытого стола.
– Дело вовсе не в еде. – Он подцепил на блюде что-то жареное и уставился на вилку, соображая, что это за невидаль. – Ты знаешь, что меня беспокоит. Если тебе так хочется работать, нашла бы себе что-нибудь… Даже не знаю, что. Но это неподходящая работа для моей жены. – Он положил вилку. – Одно дело – учительница или библиотекарь, как твоя мать. Ты бы все равно помогала людям, если тебе это так важно.
Я проглотила кусочек креветки.
– Мне всегда хотелось заниматься именно ЭТИМ.
– Надеюсь, тебе не придется иметь дело с цветными? – спросил он. – Для этого у них должны быть социальные работники из цветных.
Одна ложь между нами уже затесалась – пилюли, зарытые в мое белье в комоде бунгало. Я получила их у врача Глории, пообещавшего, что они позволят мне не забеременеть прямо в брачную ночь.
– Нет, у меня будут и темнокожие подопечные, – храбро сказала я.
– Но это неправильно!
– Почему, скажи на милость? Им тоже нужна помощь.
– У них должны быть свои социальные работники.
– Для меня это не проблема.
– Ты набралась радикальных идей в своей левой церкви, – сказал он. – Хорошо хоть, что наши дети не будут в нее ходить.
