Он кивнул:
— Возможно, Эльмара ты и обведешь вокруг пальца, ведь, благодарение Господу, он ходит по большому каждое утро, с первыми петухами, и зрение у него единица на оба глаза, но что до головы… не знаю, ясно ли я выразился.
Щеки у меня пылали.
— Вернер знает? — спросил я.
Луис покачал головой:
— Если и знает, то не от меня. Но в «Лили» ходят не только Эльмар да твой покорный слуга.
Я выругался про себя.
— Вернер, — продолжал Луис, — человек влиятельный, уважаемый. Таким людям незачем спрашивать.
— Но мне… — начал было я, запинаясь.
— Тебе не нужно оправдываться, Американер. Не передо мной, во всяком случае. Перед тестем? Возможно. Перед своей совестью? Обязательно. Разве что ты из тех, кто понятия не имеет, что такое совесть. Но непохоже. Ты ведь не из таких?
— Нет, не из таких.
«Б» как «брехня».
Или почти.
— Я так и думал. Поэтому пригласил тебя сюда. Хотел дать тебе совет.
— Что за совет?
— Народ в Зибенхохе простой. Нам только и надо что горячей еды вечерком, работу, крышу над головой да с десяток внучат на старость лет. Проблемы нам не по нраву. Нам и так в нашей глуши забот хватает, чтобы чужих неприятностей искать на свою голову.
— А я — чужой.
— Почти что так, — отвечал Луис, вторя Командиру Крюну, — серединка на половинку.
— Имею право выпить пару пива в «Лили», но не должен совать нос в дела, которые меня не касаются.
— Ну, не так грубо, парень. Не так уж мы предубеждены, не до такой степени. Люди у нас хорошие. Почти все. Знаю, чего наслушалась твоя жена у Алоиза, и думаю, что это свинство. Настоящее свинство. Но чего ждать от человека, — тут он показал на пачку «Мальборо», которая высовывалась у меня из кармана рубашки, — если он даже детишкам продает яд?
— Спасибо за предупреждение, Луис, — сказал я после долгой паузы.
— Ты только не преувеличивай. Предупреждение вот какое: Вернер приглядывает за тобой, а если Вернер что-то унюхал, лучше держать ухо востро. Но он тебя любит и всегда поступает по справедливости, как сам ее понимает. Он неплохой человек. Когда он переехал в Клес, многие у нас огорчились. Его нам не хватало. Но он понимает справедливость не так, как я ее понимаю. Знаешь, как всегда говорила моя жена? Чтобы у ребенка потекли слюнки, нужно запретить ему есть пирожок.
Он захихикал.
Сердце у меня в груди забилось быстрее.
— А ты, наоборот, хочешь угостить меня пирожком?
Луис откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Протянул руку, вытащил из тумбочки трубку и табак.
