…Самым смешным показалось то, что он не помнил своего имени. Хотя смеяться хотелось меньше всего. Первая фраза, сформировавшаяся в голове, была той самой, что приходит на ум после дружеской вечеринки — «Где это я?»
Но вспомнилось лишь то, что никогда не напивался до бесчувствия, поэтому следующая мысль прямо-таки добила. «Кто я?»
Потом появился страх. Он не смог открыть глаза, не получилось пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже мизинцем. Вообще не чувствовал своего тела. Да и есть ли оно? «Может быть, я призрак самого себя?»
В голове укрепилось убеждение, что он военный. Или был им когда-то. Парализован. Амнезия. А может, его и вовсе нет. Не ощущал собственного тела, его сожрали черви… давно уже мёртв. «Кто я? Где я?» Как тяжело, когда не знаешь ответов на такие простые вопросы! Как страшно осознавать собственную беспомощность.
* * *
Красные гипнотические глаза, просверлившие мозг. Шесть рук. Это страшилище уничтожило его и обещало дать вечную жизнь. Но вечной жизни не бывает — разве что вечная память. Нет, это что-то из другой оперы… С памятью как раз таки большие проблемы, вместо головы решето.
Узнать самую малость о себе всё же не мешало бы — хоть имя, чёрт возьми! По крупицам собирал осколки разбитой вдребезги памяти, склеивая пазлы. Мозаика вышла скверной — выяснилось немного — служил солдатом, и его убил некто с красными глазами. На этом воспоминания обрывались.
«Может, я, и правда, умер? Но нет, я хочу жить. И, наверное, у меня много незаконченных дел… только я не помню каких. Посадить дерево, вырастить сына… Нет, не помню, ни дерева, ни сына. Мне бы оклематься… ну не хочется мне в чистилище, я жить хочу».
