Были правы все те, кто цокал о повороте к весне — морозы ушли, ветер стал сыроватым, а снег если и валил, то большими тяжёлыми хлопьями. Огромные сугробы, наваленные за зиму, стали оседать и тяжелеть прямо на ушах; грызи полезли сбрасывать снег с крыш, где его скопилось особенно много, воизбежание обрушения под весом. Вообще же в это время наступал пик активности всяких перевозок и переносок, потому как в половодье большая часть дорог превратится в непроходимое болото. Основные объекты цокалища были соединены укреплёнными дорогами, где этого сделать было нельзя — просто широкими канавами, по которым немудрено пустить лодку; однако чтобы связать прочными дорогами все избы, гнёзда и промдворы, потребовалось бы вылезти из шкуры, а этого грызи делать не хотели ни разу. И самое главное, что они легко без этого обходились, потому как половодье продолжалось от силы дней сорок, в самом крайнем случае — шестьдесят, а потом всё высыхало и можно было продолжать.
На указанный срок все начинали загодя запасать сырьё для деятельности — у кого какое, кому целый поезд нужен, а кому и одна сумка. Тут следовало основательно раскинуть ушами, чтобы не остаться без дела при почти полной невозможности перемещения; некоторые промдворы и группы гнёзд, расположенные в низинах, достать можно было только при совершенно крайней нужде. Осиновые перелески стояли по пояс в талой воде и зачастую там плавали на лодках, а не ходили в сапогах, настолько глубоко наливалось. Река практически сливалась с общим затоплением окрестного леса, так что потом в любой канаве можно было услышать рыбу — которую, как правило, вытаскивали и выпускали обратно в реку.
Конец зимы означал завершение сезона волокуш на лыжном ходу — им следовало успеть вернуться в депо, пока путь не растаял. Одним из наиболее критичных моментов для зимников — ледяных трасс, являлось пересечение крупных рек, таких как Жад-Лапа. Обычная толщина льда могла не выдержать тяжёлого паровоза, так что поверх колеи намеренно намораживали ледяной мост толшиной в шаг и более, чтобы уж точно не провалился. Весной этот мост мог стоять не только до ледохода, но и во время — если под ним загодя пробить туннели для спуска воды, тогда массивный кусок льда мог не таять до тех самых пор, как используются трассы.
Вышеуцокнутый Шушка Треожисхулт, какой-то там родич Ситрик по пух знает какой линии, сначала действительно пошёл в школу. Однако грызь это был настолько нестайный, что скопление белок действовало ему на нервы и надолго его не хватило. Бельчонок быстро пристроился хвостом за очередным грызем из семьи и в итоге оказался на ледяной переправе. Крупные грызи несколько дней кололи лёд и таскали воду, а Шушке полапняли не особо обременительное, но весьма критичное — слушать, как оно.
