Капитан Соколин | страница 31
— Отбой, — оказал комдив.
Дивизионный разбор был назначен на «высоте с рябиной».
На всех командирских схемах была нанесена эта высота маленьким, едва заметным кружком.
Не один тактический замысел связан был с этим кружочком. Рябина была меткой, отличающей эту высоту от десятков других.
Командиры пришли сюда прямо с боевых полей — в пилотках, в касках, в кожаных шлемах, в шинелях, в плащах и в синих комбинезонах: пехотинцы, кавалеристы, танкисты, саперы, летчики.
Узнавали друг друга, весело перешучивались, забывали о своей усталости, припоминали отдельные эпизоды сражений.
На больших щитах висели карты боев и походов. Немалый путь проделали бойцы, немало сражений провели, боев за леса, за деревни и переправы!
Как-то оценит их комдив? Кого отметит он и кого поправит?
Комдив стоял, прислонясь к рябине. Он знал почти каждого на них — своих помощников, своих бойцов.
Он знал, что бородатый полковник Седых груб и невоздержан на язык, а маленький полковник Быков всегда спокоен и уравновешен.
Он знал, что начхим Петров огорчен недостаточной химической подготовкой дивизии; командир саперного батальона Лампе запоздал с подготовкой надувных лодок и чуть не сорвал переправы полка; посредник, комиссар Дубов, сильно устал, но не хочет этого показывать. Комдиву приятно было, что не сдает старый приятель.
Он знал, что пилот Сташенко и комбат Соколин любят друг друга.
Знал он также, что во время маневров у комбата танкиста Довженко родился сын, и комбат, получив телеграмму об этом перед самым наступлением, не раз перечитывал ее, сидя в машине.
Командиры ждали его слов. Наштадив Кундэ нетерпеливо поглядывал на него.
Комдив поднял руку. Ветер расшумелся над рябиной, и нельзя было долго на ветру томить уставших людей.
— Товарищи командиры, — сказал комдив, — мы прошли с вами сквозь леса и селения. Мы пересекли шесть рек. Наши бойцы показали, что готовы к боям. У нас хорошие люди, хорошие бойцы. Надо беречь их, беречь и растить.
— Товарищи командиры, — сказал комдив, — мы прошли с вами сквозь леса и селения.
Дубов стоял рядом с Соколиным; он слушал комдива и вспоминал, как много лет назад говорил свою первую речь на маевке в лесу Андрейка Кондратов.
Их было тогда семь человек, таившихся в лесистой балке, и с минуты на минуту они ждали появления жандармов.
А теперь тысячи бойцов прислушиваются к словам Андрея…
Кондратов взмахивал рукой, сжатой в кулак.
— Много игры, — говорил комдив. — Бойцы не боятся пули, знают — не ударит. Идут в рост при перебежках. Нет маскировки. Связь, охранение, разведка… Основное… основное… — поднял голос комдив. — Вы волевые люди… Вон у многих из вас, — кивнул он в сторону Соколина, — значок парашютиста. А командовать не всегда умеете. Бой есть бой. Надо заставить бойца понять, что это бой, а не игра. Видите облако? — Он поднял глаза вверх, и все посмотрели на небо. — Используйте его тень при перебежках! А когда нужно, ползком, товарищи командиры! — Он переждал сильный порыв ветра. — Не соблюдается устав. Нет связи. Командир одного из полков потерял в бою целый батальон. Это преступление. Так не командуют полком.
