В телеграмме было написано: «Сегодня злоумышленники ограбили загородный дом тенора Карузо. Похищены драгоценности на сумму 500 ООО долларов. Среди них бриллиантовое ожерелье стоимостью 75 ООО долларов».
Можешь себе представить мое состояние после этого... Я сразу же отправился на телеграф и спросил, нет ли для меня телеграмм. Мне подали две телеграммы, в которых было написано:
«Не волнуйся. Мы все в безопасности. Полиция Лонг-Ай- ленда и Нью-Йорка ведет розыски. Делается все возможное. Разосланы приметы повара, поваренка и супругов Каттинас. Дом полон полицейских. Не беспокойся. Дора.»
Даже нет «целую». Я послал тебе такую телеграмму:
«По поводу грабежа не волнуюсь. Хочу, чтобы ты сообщила мне о здоровье — своем и Глории. Пропавшие драгоценности вернем. Надеюсь, никто не пострадал.
Передай, что я всем доверяю».
Моя голова мучит меня. Готов кричать от приступов сильной и внезапно наступающей боли. Не пойму, как могло все произойти. Ведь вас там двенадцать человек. Неужели никто ничего не заметил?..
Горячо целую тебя и Глорию. Твой Рико.
P.S. Странно, что Фитц не встретил грабителей, идя к дому, но нашел сейф. Где была в момент грабежа его жена? В каком месте собаки потеряли след?
Драгоценности были застрахованы в трех разных компаниях. На следующий день у нас поселилось десять агентов. Они обыскали каждый клочок земли, обследовали озеро и неоднократно опросили всех слуг. Дело получило широкую огласку. На поездах и такси стали приезжать гадалки. Прибыло так много репортеров, что я превратила теннисный корт в пресс-центр. Нашу почту приходилось доставлять в больших корзинах — там были буквально тысячи писем от всевозможных чудаков и маньяков. Я никогда бы не поверила, если б мне сказали, что в Нью-Йорке столько ненормальных людей. Телефонные звонки трещали беспрерывно. Советов и предостережений было столько, что я в отчаянии вызвала своего юриста, чтобы он жил в доме и разбирался в этом хаосе. Он привез с собой специалиста по почеркам, чтобы тот разбирал почту. Каждое утро приезжали машины, наполненные экспертами и следователями. В течение последующих трех недель я завтракала и обедала с моими десятью агентами, слушая их рассказы об убийствах и преступлениях. Некоторые из них оказались ирландцами, другие — итальянцами, и вдобавок к расовой неприязни они соперничали в борьбе за премию, предложенную страховыми компаниями. Среди ночи они ходили на цыпочках по дому, ползали по земле с револьверами наготове и в довершение всего уверяли, что слышали в лесу сицилийский посвист. Это встревожило меня. Я пригласила специального агента — симпатичного итальянца, чтобы тот всюду сопровождал Глорию. На пятый день после кражи мне позвонил репортер из Юнайтед Пресс: «Мы только что получили известие о том, что во время первого акта «Аиды» на сцену театра в Гаване была брошена бомба. Мы не знаем, пострадал ли при этом Карузо».
