— Чудо! В жизни таких вкусных не ела.
Женщина удовлетворенно хмыкнула и как-то особенно пристально посмотрела на меня.
— А вы давно знаете Громова? — задала она вопрос, который, видимо, ее волновал все то время, что я находилась в доме.
— Нет. Впервые увидела его перед аварией. Она ничего не ответила, только еще пристальней стала вглядываться в мое лицо, надеясь прочитать все тайные и сокровенные мысли.
— А что? — не удержалась я.
— Ничего. Просто вы первая женщина, которая переступила порог дома после отъезда Анны.
— Серьезно?
— Уж куда серьезней. — Она замолчала, а потом, глядя на меня оценивающе, с прищуром, произнесла: — Он так ее любил. Я такого в жизни не видала.
— Это прекрасно, когда встречается столь сильное чувство, — выдавила из себя я.
— И она того стоила, уж поверьте мне. Красива была, как ангел. И умна, умела себя подать. Куда бы хозяин с ней ни шел, все поворачивались ей вслед. Такую жену только раз посылает Господь.
Сказать, что я чувствовала себя раздавленной, значит, не сказать ничего. Я слушала Ильиничну, стараясь сохранить лицо и не показать, как больно ранят меня подробности семейной жизни Громова.
— А почему она уехала?
— Ну, характер-то у хозяина не сахар. Уж, как она с ним бедняжка намучилась, сколько вытерпела…
— Отчего ж? Он ведь любил ее!
— А это одно с другим не связано. Любить-то любил, но и мучил. Вспыльчивый он очень. Да и потом, ему не нравилось, что она любила праздники, веселую жизнь…
И тут раздался радостный лай собаки, Ильинична сразу же обернулась.
— Чарли, дружок! Ты один или с Димой?
Но Чарли только еще громче залаял. Передо мной возник красивый ирландский сеттер, которого я прежде не видела по той простой причине, что еще не успела осмотреть как следует прилегающий к усадьбе сад. Чарли весело подбежал к Ильиничне и с такой преданностью посмотрел на нее, что женщина почти на автомате протянула ему пирожок с мясом. Чарли его тотчас проглотил и опять уставился темно-карими влюбленными глазами на Ильиничну.
— Ах ты, разбойник! Нет с тобой никакого слада. Попрошайка ты наш! Ну, держи, — и она опять протянула ему пирожок.
— Какой красавец! — воскликнула я. — А можно его погладить?
— Конечно, можно, — раздался голос Димы.
Через секунду он уже был на кухне. И с удовольствием наблюдал за тем, как я глажу Чарли и как тот благосклонно принимает мои ласки.
— А вы молодец, — сказал Дима. — Определенно молодец. Уже можете сносно передвигаться.
— Да… Но не так, как хотелось бы.
