— Раз ты знаешь, к кому я, — сказал Мелков, — должна знать, чего я хочу.
Она даже не посмотрела на него.
— Судя по всему, ты не против?
Тут она всё-таки повернулась.
«Плати и забирай. Он всё равно вернётся… как и ты», — отвечал её незрячий взгляд.
— То есть побег изначально обречён на провал, — заключил Мелков. — И сколько я должен отдать, чтобы забрать его… ну, скажем, на полдня?
Он легко прочёл ответ в её глазницах и тихо присвистнул:
— Немало… Ну, раз иначе никак, пусть будет по-твоему. Забирай, сколько надо, а я заберу его. На полдня.
Она ничего не ответила.
— А эти умники из «Сколково», представляешь, хотят к тебе роботов посылать! Роботов, блин! Мы всем бюро голову ломаем, чем они с тобой расплачиваться будут — током или болтами? Короче, очередной распил государственных бабок…
Она, явно утомлённая беседой, ловко перегнулась через него и открыла пассажирскую дверь, намекая, что ему пора выходить, а ей — ехать за новыми душами.
— Ладно, ты права, заболтался я что-то. Спасибо, что подбросила, старушка, — искренне поблагодарил Мелков и вылез наружу.
И тут же на ныряльщика обрушился гул триллионов голосов: каждый на свой лад просил вытащить его из этого жуткого места. Игнорируя их, Мелков повернулся, чтобы попрощаться с Костлявой, но чёрная «Волга» уже была слишком далеко, и кричать не имело смысла. Махнув рукой, ныряльщик побрёл к дому.
Загробные ветра раскачивали старую ветхую дверь на скрипучих петлях, и от каждого порыва всё внутри у ныряльщика переворачивалось. Он вошёл в дом и остановился у таблички с именами жильцов — уточнить номер квартиры. Так вот ты где, это, скорее всего, третий этаж… Мелков, повторяя, чтоб не забыть, 16-значный номер, потащился к лестнице.
Часть голосов стала громче — это молили о спасении здешние жильцы.
«Простите, дорогие, не могу…»
Каждый шаг гулким эхом разносился по этажам странного здания. Несмотря на отсутствие окон и лампочек, внутри было достаточно светло, чтобы видеть ступеньки под ногами. Нужная дверь отыскалась довольно быстро — Мелков очень верно угадал этаж. Он вошёл без стука (здесь не считали нужным стучать) и сразу увидел его. Дед сидел на стуле посреди гостиной и, склонив голову набок, смотрел в глухую стену, будто там до сих пор было окно с прекрасным видом. Губы его шевелились, но голос был слишком слаб.
— Ну что, пойдём, отец, — сказал Мелков без лишних прелюдий. — Мало времени, а тебя уже там, снаружи, ждут. С распростёртыми объятиями, ага.
