— Ты чего раскис?
— Порядок, — отмахнулся Мелков и утёр слёзы. — Не переживай, я со всем разберусь. Пусть это будет моя головная боль. А ты… ты о долгах подумай лучше моих, ладно, как обещал? И гонораре… И, если что, про Катеньку с Галей не забывай.
— Да я… да ты ж вернулся вроде… Ну ладно, Вась, надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
— Знаю. Просто доверься мне.
Сафронов кивнул, бросил опасливый взгляд на покойника, с любопытством озирающегося по сторонам, и поспешил к двери.
— И камеры отключи пока, ладно? — бросил Вася ему вдогонку.
— Но…
— Доверься. Мне, — с нажимом произнёс ныряльщик.
Сафронов нехотя кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
— А тут почти ничего не изменилось, — заметил старик. — Ну с того раза, как я… не вынырнул.
— Дела у бюро, прямо сказать, не очень, — пояснил Мелков. — Вот и экономит Сафронов на всём. Но вообще он молодец. Если б не он, поди, и бюро бы уже никакого не было.
— А может, оно и к лучшему, а?
— Не знаю, отец, — Мелков покачал головой. — Может, лучше, может, хуже… Одно знаю: мы б с тобой тогда никак не повидались бы.
Он сунул руку в карман и вытащил мобильник.
— Садись поближе, мне столько надо тебе рассказать и показать… Про Катьку ту же. Ты ж её, получается, и не застал…
Старик кивнул и робко улыбнулся.
— Эх, жаль, времени почти нет, — пробормотал ныряльщик. — Ну да лучше мало, чем вообще ничего!
— А что это у тебя такое? — заинтересовался старик, кивая на телефон.
Василий одарил «трубку» долгим взглядом и с усмешкой сказал:
— А это, отец, что-то вроде ваших загробных домов — коробка без окон, из которой большинство никогда не вылазят…
— И зачем мы сейчас в неё лезем?
Василий улыбнулся:
— Да просто в ней, в коробке этой, фотографии твоей внучки хранятся. Хочешь ведь на неё посмотреть?
Старик кивнул и склонился над телефоном.
