Тревожное молчание.
«Будет спасать, — подумал Курбан. — Все-таки он многим обязан Пулатходжаеву. Как спасет? Будет тянуть время. Скажет: устали… нервы… С этого начал Пулатходжаев. Это было подсказано. Выиграли время там — проиграли. Теперь выиграть время здесь… Что еще? Опять подсказка Пулатходжаева: молодым свойственно ошибаться… Еще? А то, что „верховный“ представитель Советской власти ушел к воинам эмирата — разве это не есть главный выигрыш? Ушел сам и увел с собой отряд? Вот в чем его спасение!»
— Ваше превосходительство, — вмешался Ибрагимбек, — вы правы: надо ценить время. Мы много говорим. Между собой. Пусть нас услышат другие! — Он дернул подбородком в сторону нукеров. Его голос возвысился до крика. — Джигиты! Кого вы видите? Бывшего… Да, он был очень богат и знатен. Да, он имел большую власть. Он многое мог… Это было! А кого вы видите теперь? Хвастуна! «Я, я, я!» Ну, скажи теперь, — обратился он к Пулатходжаеву, быстро подходя к нему почти вплотную. — Громко скажи, чтобы все слышали: я, Усманходжа Пулатходжаев, так скажи, был противником эмирата… Я, скажи, предавал всех и все. Скажи: я, спасая свою поганую шкуру, позорно бежал, забыв об уважаемых людях, которых мы послали на переговоры, бежал с отрядом, впереди отряда и пришел в Кукташ с полным барабаном в нагане… Где твой отряд? — хмуро глядя на Пулатходжаева, спросил Ибрагимбек. — Нет отряда… Погубил людей, погубил дело…
Они стояли уже в кольце подошедших, придвинувшихся к ним нукеров.
Пулатходжаев понял, что погиб. Он еще пытался как-то спастись, обращался к ишану Судуру, тянулся к Энверу-паше, наконец, закрыл голову руками, хотя никто еще не угрожал ему, но эти люди, эти глаза… Это все… Конец.
— Время! — резко выкрикнул Ибрагимбек. — Дорога каждая минута… Поговорили — все! Джигиты, помните: кто так… с ним будет… так.
Курбан уже не слышал, о чем там говорили. Услышал: будто хрустнул хворост в костре. Увидел: Пулатходжаев схватился за живот и стал оседать к ногам Ибрагимбека.
— Ваше превосходительство, — сказал бек спокойно, повернувшись к Энверу-паше, — я выполнил приговор. Его не было на бумаге, на это нет времени, но… спросите у этих людей.
— Благодарю вас, — сказал Энвер-паша. И больше ни слова.
Ибрагимбек подошел к арбе. Курбана едва не задел плечом — и не заметил.
— Матушка! Простите, зрелище не для женских глаз, но ведь ты в таком походе…
— Я горжусь тобой! — важно сказала старая Тиник. — Собаке — собачья смерть!
